Женщины уселись за стол, и не успели еще изжариться цыплята и куропатки, как от баранины остались одни кости. Видя такую прожорливость, хозяйка поскорее подала трех цыплят, а остальных оставила дожариваться. Но и их вмиг уплели и обсосали косточки. Кумушки не только на еду налегали, но и пить не забывали. Хозяйка только диву давалась, сколько в них лезет, и видя, что аппетит их не идет на убыль, выставила перед ними все, что было, а кумушки, которым вино уже бросилось в голову, принялись трещать, как сороки в клетке. Так за болтовней они разодрали куропаток на кусочки и проглотили их, словно то было простое сало, даже не подумав угостить хозяйку ножкой или крылышком. А уж сколько они выдули вина, – один бог знает. Хозяйка дивилась их расточительности. Когда убрали со стола пустые блюда и кости, они спросили еще пирога, сыру и фруктов.
Между тем пошел дождь, и женщинам пришлось задержаться на весь день, так что им не оставалось ничего другого, как только сидеть, судачить да потягивать винцо. Вот стемнело, подошло время ужина, кумушки же были так сыты, что поели лишь самую малость. Но тут явился продавец печенья и вафель, и им так захотелось попробовать сластей, что немка скупила чуть не полкорзины его товара. Видя, что гости снова разошлись вовсю, хозяйка сказала, что сласти, конечно, недурны, но что у нее найдется к ним ипокрас[46] и кларет. Одна из кумушек спросила, которое из этих вин лучше. «Ипокрас», – ответила хозяйка. «Ну, так несите нам ипокрасу!» Хозяйка велела принести кувшин вина, и его тотчас разлили по стаканам и выпили. Так кумушки и просидели, пока не пришла пора идти спать. Им постелили постели, уложили их, причем они были так пьяны, что едва ли хоть одна из них соображала, где находится.
На другое утро они еле продрали глаза только часам к семи или восьми и не сразу вспомнили, как здесь очутились. Когда же очухались, то подумали о счете и стали гадать, во что им обойдется вчерашнее. «Уж верно, – сказала одна, – хозяйка возьмет с нас не меньше чем по дюжина денье с каждой, а ежели больше, то мне уж нечем будет платить – это все, что я выручила вчера за яйца». – «Да и я за сыр получила всего тринадцать денье», – сказала другая. «Зато у меня побольше будет, – сказала третья. – Я продала масло за восемнадцать денье. Давайте же спросим у хозяйки, сколько мы должны». Позвали хозяйку, та пришла, посмеялась и поиздевалась над тем, как они заспались, когда же дело дошло до расчета, запросила пятнадцать гро,
