За одним из привалов Тис поведал нам историю о своём сыне. Видимо, он давно хотел это сделать, но всё не находил подходящего случая. Слова с трудом выходили из его рта. Много горести и печали таилось в них. И гордости. Чистой отцовской гордости.
Тил был трудным и единственным в семье ребёнком. Плохо поддавался воспитанию, пререкался, несколько раз убегал из дома. Его поведению было простое оправдание: слишком многого от него хотели родители. Особенно отец. Тис был заметным гражданином Нового Бура: занимал ответственные должности по службе и имел важное место в обществе. Естественно, требования, предъявленные к сыну, были соответствующего уровня. Ежедневные принудительные занятия математикой, этикетом, географией, шахтным мастерством, логикой, диалектикой, литературой, ораторским мастерством и боевыми искусствами. Каждый принадлежащий к высшему обществу крот просто обязан знать все эти науки. Уметь отстоять свою точку зрения как в словесной баталии, так и в кулачном бою. Знать названия минералов и в то же время уметь добыть их из земли. Но у сына Тила были совсем другие планы. С раннего детства он чувствовал себя чужим в компании сверстников из уважаемых семей. Среди них он был изгоем – слишком плохо успевал абсолютно во всех преподаваемых науках, чем давал повод неприятным насмехательствам над собой. Родители знали об унижениях сына, но ничего поделать не могли. Или просто тешили себя надеждой, что не могли. Тис постоянно говорил жене Мине: "насмехательства закалят его характер, сделают критичным к жизни, заставят взяться за ум и добиться очень многого…" Но вместо того, чтобы корпеть над навязываемыми науками, Тил любое свободное время проводил за лепкой из глины. Это было его увлечение, его всепоглощающая страсть. У него всегда выходили угловатые, неправильной геометрии, странные (бездарные и бессмысленные, по словам отца) скульптуры. Но было в них что-то живое, что-то кричащее, затрагивающее доселе спящие глубины души. Тис как-то тайно признался в этом Мине. Но сыну так ничего и не говорил. Его позиция был проста как всё простое: учи науки, а лепку оставь профессионалам. Лучшие фигуры выходят у людей и примов. А кроты рождены копать, разрушать целостность глины. Незачем позорить свой род этими ненужными занятиями…
Чем старше становился Тил, тем больше он начинал противоречить родителям. Он вконец забросил занятия, и всё время проводил в мастерской, создавая всё новые фигуры. Чтобы никто не беспокоил, он запирал дверь. Однажды, отец не выдержал и выбил её. Гнев наполнял его душу: к увлечению сына, к невоплощённым возложенным на него надеждам и к самому себе, за то, что не смог заставить, научить… Тис еле удержался, чтобы не перебить творения сына в черепки. Как ни как, это труд. Пусть никому и не нужный… В тот день он впервые поднял руку на сына…
