— Какое благоухание… Этот остров просто Сад Богов, — заметил Конан, стараясь быть любезным. — Ты говорил, что чураешься роскоши?
— Ну, может, я слегка слукавил, — сознался с улыбкой Симплициус. — Ты спрашивал, какому богу я служу… Я поклоняюсь только Красоте и Истине. Но об этом мы еще успеем поговорить за чашей вина. А сейчас тебе надо смыть с себя морскую соль и усталость. Вода в бассейне особая. Ты сам почувствуешь. Головная боль сразу пройдет.
— Как ты узнал про боль?
— Врачевание — одно из любимейших моих занятий. Я в нем поднаторел, скажу без ложной скромности. У тебя лицо серое, зрачки сузились, и ты стараешься не шевелить головой. Боюсь, ты мог удариться о камни. Позволь мне ощупать голову!
Конан покорно нагнул шею. Тонкие пальцы осторожно, но твердо исследовали поверхность черепа под волосами. В том месте, где они касались кожи, возникало легкое жжение и ощущалось покалывание.
— Я не нашел ни шишек, ни ссадин. Сейчас станет легче. Вода же сделает остальное.
Варвар шагнул в бассейн. Вода была горячей, но не обжигала, а нежила тело. Облизав капли с губ, Конан отметил непривычный вкус. Серебристые пузырьки мгновенно облепили кожу. Бассейн был недостаточно большим и глубоким, чтобы плавать, поэтому киммериец сел на дно, привалился к стенке и со стоном блаженства откинул голову. Он прикрыл глаза и расслабился. Это было не слишком осторожно, зато так приятно. Если бы Симплициус хотел прикончить его, давно бы уже попытался. Какой смысл тянуть с этим? Наслаждение напитало каждую клеточку тела. Боль исчезла, как обещал хозяин, вода ласкала тело, такая нежная, шелковистая, как женская кожа… Белит… Что с ней? Неужели она мертва?
Откуда-то потянуло запахом свежевыпеченного хлеба и жареного мяса. В животе у Конана заурчало, он ощутил свирепый голод и поднялся. Тотчас рядом возник слуга — огромный детина с угольной кожей — и накинул на плечи гостя кусок тонкого льняного полотна. Затем чернокожий расстелил на каменных плитах циновку и указал на нее варвару.
— Это еще зачем? — удивился тот.
— Ложись! Будет хорошо, — лаконично ответил гигант и, указав на два маленьких глиняных кувшинчика, прибавил: — Масло.
Конан предпочел бы поскорее утолить голод, но нехотя подчинился и лег на циновку, позволив умелым и сильным рукам умащать его тело. Он вынужден был признать не без досады, что испытывает удовольствие от того, как слуга разминает ноющие мышцы, вот только разить будет, как от наложницы, готовящейся принять своего господина.
