Но Заграт… Шадизарский дервиш уже доказал, что является исключительно хитрым и. коварным человеком. Олдвин никогда прежде не встречал более двуличного существа, способного мгновенно превращаться из нищего в почтенного посетителя общественной бани, из воина в царедворца, из полуобразованного фокусника в рассудительного ученого.
А что, если Заграт тоже разыгрывает Олдвина? Что, если шадизарский дервиш притворялся «заговорщиком», желая попросту погубить Олдвина?
Но зачем ему губить бритунца? Еще одна загадка. Нет, все проще. Все обстоит именно так, как и предрекал Конан.
«Даже если киммериец ошибся, — подумал Олдвин, — я не должен сомневаться. Если я попытаюсь следовать сразу десятку разноречивых версий, я попросту сойду с ума».
* * *
Однако поделиться всеми своими мыслями и наблюдениями с Конаном Олдвин не успел. Сразу после полудня во дворце разразился страшный скандал. Это произошло перед обедом. Из покоев Гуайрэ, где ее величество отдыхала, предаваясь неге на прохладных шелковых простынях, донесся вдруг страшный крик.
Конан прибежал на зов королевы одним из первых. Воины и слуги, гремя оружием, бросились спасать свою повелительницу.
Дверь ее покоев была заперта. Крик рвался из-за двери, как животное, попавшее в ловушку и жаждавшее выскочить на свободу.
Двое стражей принялись алебардами рубить дверь, но она не поддавалась.
— Спасите! — кричала Гуайрэ душераздирающим голосом. — Спасите меня! Воины, если вы меня любите, — спасите меня! Я отдамся первому, кто вбежит в покои! Ай! Я боюсь, мне страшно! На помощь!
— Нужно выбить дверь, — сказал Конан.
Он огляделся по сторонам в поисках чего-либо, что могло бы послужить тараном, и вдруг заметил небольшую витую колонну. Эта колонна ничего не поддерживала и представляла собой нечто вроде статуи. Ее остов был инкрустирован мозаикой.
Конан схватил эту колонну и с силой ударил ее основанием о дверь. Створки распахнулись, одна с треском слетела с петель, и перед воинами предстала Гуайрэ, почти совершенно обнаженная. Огромная змея обматывала ее с головы до ног тугими кольцами. Плоская голова змеи с желтыми и черными пятнами красовалась как раз над макушкой Гуайрэ, так что можно было подумать, будто у Гуайрэ две головы место одной.
— Спасите, — прохрипела королева.
Конан гигантским прыжком пересек комнату, преодолевая расстояние, отделявшее его от Гуайрэ. Киммериец взмахнул мечом и одним мощным быстрым ударом снес змее голову.
Змеиное туловище, сжимавшее Гуайрэ, не сразу ослабило хватку. Напротив, в агонии змея стиснула свою жертву еще сильнее — и только потом кольца бессильно рухнули к босым ногам Гуайрэ.
