— Отлично! А вот теперь представим себе ситуацию публичного дома. Борделя, — заранее торжествуя, произнес бритунец. — Полагаете, я не знаю, какие там царят нравы?
— Полагаю, знаете, — забавляясь, ответил Конан.
— Итак, вы платите так называемой шлюхе за то, что она раздевается. Да?
— Да.
— А если вы просто вошли в бордель — вы не платите?
— Нет.
— В некоторых богатых борделях вы платите и за это, — смутился бритунец, поняв, что проигрывает спор.
Конан расхохотался.
— Нужно посещать такие бордели, где не берут плату за вход. Тогда вы будете избавлены от сложных философских раздумий о тонкой грани между тем, за что надо платить, и тем, за что платить не надо.
И вдруг до них донесся тонкий вибрирующий крик. Оба замолчали, разом повернувшись к дервишу.
Заграт сидел, скрестив ноги, и пел на каком-то непонятном языке. Ни одного слова Конан не мог разобрать — он попросту никогда прежде не слышал этого языка. Эта речь звучала таинственно и глухо и, несмотря на жаркий день, от ее звучания мороз пробегал по коже, а волоски на загривке у варвара поднимались дыбом.
Киммериец мельком глянул на чужака — проверить, как тот реагирует на новое «лакомство», приготовленное для публики дервишем. Поведение бри-тунца поразило Конана куда больше, нежели непонятный язык и царапающее слух горловое пение дервиша.
Бритунец позеленел, в его выпученных глазах появился ужас, а из угла полуоткрытого рта потянулась нитка слюны. В этот миг бритунец, доселе любезный, говорливый и явно начитанный человек, показался Конану слабоумным.
Дервиш продолжал голосить, раскачиваясь и вращая головой. Звук разносился по площади, постепенно делаясь все громче и становясь всепроникающим. Слова непонятного языка падали тяжелыми камнями.
Люди на площади заражались этим сумасшествием, одни раньше, другие позже. Кое-кто уже начал приплясывать на месте, другие подпрыгивали и вскрикивали тонкими голосами. Конан озирался вокруг недоумевающе. Что творится с этими людьми? Насколько знал киммериец, Заграт обычно не прибегал к магии.
Да это и не была никакая магия. По крайней мере, Конан бы сразу почувствовал близость колдовства: у варвара было поистине звериное чутье на подобные вещи.
Он решил поговорить с бритунцем.
— Полагаю, сейчас самое время обсудить одну важную для вас вещь…
Бритунец не ответил. Он жадно ловил бессвязные речи дервиша, шевеля губами в такт его пению.
— В общем, я хотел вам рассказать то, что вас непременно должно заинтересовать, — продолжал Конан с нажимом.
