Вечер второго дня погони они увидели впереди небольшой оазис. Три пальмы как бы с материнской заботой склонялись над источником воды. Имелась там коновязь и навес, чтобы путник мог отдохнуть и спастись от обжигающего солнца.
К несчастью, Конан и Олдвин лишены были возможности насладиться столь желанным отдыхом. И все потому, что к этому оазису прибыл Заграт.
— Когда-нибудь он оттуда уйдет, — Конан попробовал утешить своего спутника. — Не сможет ведь он жить там, верно? Нам нужно просто набраться терпения и подождать.
— Может быть, это мираж? — спросил Олдвин. — Я знаю, что в пустыне такое случается…
— Нет, — остановил его Конан. — И избавьте меня от своей осведомленности, особенно в тех вопросах, в которых вы ничего не смыслите.
Олдвин обиженно промолчал. А Конан как ни в чем не бывало сказал ему:
— Вы оставайтесь здесь. Последите за лошадьми — чтобы не сбежали. Я попробую подобраться поближе. Нужно все-таки выяснить, чем он будет там заниматься. Не нравится мне этот дервиш.
— Мы ведь уже установили, что он вовсе не дервиш, — чуть заносчиво вставил Олдвин.
Конан с легкой насмешкой глянул на него.
— Фокусы показывать он все-таки умеет… Будьте внимательны. Держите ухо востро. И не выпивайте всю воду сразу, растяните удовольствие.
— Вы оставляете мне воду? — поразился Олдвин. Он сразу забыл обиды.
Конан кивнул.
— Я ведь буду возле оазиса, — добавил он. — Так что сумею разжиться питьем.
Он привязал к спине пустой мех, бросив Олдвину наполовину наполненный, и быстро побежал по песку. Олдвин долго смотрел ему вслед. Ему пришло на ум, что он впервые глядит на Конана издалека. До сих пор они все время находились рядом — сперва на площади, потом в банях, а затем — во время преследования, когда их кони шли бок о бок. Теперь Конан явился Олдвину, можно сказать, во всей красе, и бритунец сумел оценить его рост, мощь его широких плеч, легкость его движений.
«Похож на великолепного зверя, — подумал Олдвин. — На умного, хитрого зверя. На зверя, наделенного чувством юмора… Странно, — пришла ему миг спустя другая мысль, — почему любой красивый человек напоминает нам животное? Неужели потому, что собственно людей — таких, чтобы по-настоящему были красивы, — нам почти не встречается?»
* * *
На подходах к оазису Конан уже не шел, а полз по песку, как змея. Он проделывал этот трюк не в первый раз и умел рассчитать скорость своего передвижения. Ему оставалось проползти еще два полета стрелы, когда он заметил еще трех всадников, приближавшихся к тому же оазису. К счастью, они ехали с другой стороны и не должны были заметить Олдвина. Иначе бритунец был бы обречен: Конан попросту не успеет на помощь к своему спутнику, а эти господа, если судить по их внешнему виду, вряд ли потерпят близость шпиона.
