Кстати, красивое лицо парня мне показалось смутно знакомым. И я даже быстро догадалась почему. Внешность броская, не заметить такого невозможно. Работает явно рядом – я так понимаю, на убийства приезжают милиционеры и следователи из соответствующих контор, расположенных поблизости. Мы просто уже сталкивались с этим красавцем, и я наверняка признавала его негодным для возможного знакомства.
– Наталия, меня зовут Дмитрий Александрович Смирнов, я – следователь и должен взять у вас показания. Но здесь, на лестнице, неудобно, может, пройдем к вам в квартиру? А то тут негде присесть, и запах… Я-то привычный, а вам, наверное, плоховато, вы такая бледная.
Я пожала плечами, полезла в сумочку за ключами.
Следователь не знает – у меня дома пахнет не лучше. А еще там бордовые следы, пропитанное кровью бомжа покрывало, всякие там частицы волос-кожи-одежды трупа. Но разве я могу отказаться? У меня нет выбора!
– Прошу, – мой голос невольно дрогнул. Я распахнула дверь, посторонилась. – Проходите, обувь можно не снимать. Правда, мне совершенно нечего вам рассказать, – быстрый осмотр пола меня порадовал – следов крови не заметно. Похоже, кто-то не только перетащил труп на лестницу, но и вымыл пол?! – Мне кажется, я не знаю убитого и перед уходом на работу не видела и не слышала ничего подозрительного. Что? Нет, раньше я этого мужчину никогда не встречала. Уверена.
– Значит, так и запишем, – бодро откликнулся следователь, присаживаясь на пуфик в прихожей. Он положил на колени папку, водрузил сверху лист бумаги. – Ваша фамилия, имя, отчество, год рождения…
Отвечая на вопросы, я напряженно ожидала какого-нибудь подвоха. В фильмах и книгах о таком часто рассказывают – в ходе допроса человек расслабляется, думает, что его ни в чем не подозревают и что все самое неприятное уже позади. А следователь в этот момент раз – и говорит о какой-нибудь неопровержимой улике или свидетеле, который все видел.
– С моих слов записано верно. Мною прочитано. И ваша подпись. – Дмитрий протянул мне папку с протоколом и ручку. – На каждой странице надо написать эти предложения и оставить автограф.
– Что, и все? – недоверчиво поинтересовалась я, глядя в умопомрачительные, как у Джорджа Клуни, глаза стража порядка. – И я могу быть свободна?
– Да. То есть нет. Видите ли…
Вижу. Я все вижу: парень чуть краснеет. Наверное, передо мной стоит не самый последний мерзавец, и ему стыдно так вероломно поступать с женщиной. Но, как говорится, это его работа; кто на кого учился. Теперь он должен сообщить, что я задержана, мне предъявляется обвинение в убийстве и самое время подумать об адвокате…
