Я его так про себя и назвал.
Меня подхватили под руки и подняли, что отозвалось в голове веселым стуком молота.
— А будешь острить, нечего будет чистить. — Пообещал мне, вошедший первым.
Я счел за лучшее внять совету, хотя в туалет действительно хотелось, и дальше меня вели в полной тишине с моей стороны.
Глаза постепенно привыкли к свету, и я осмотрелся.
Мы были в небольшом поселке, всего с десяток домов, и меня вели к самому большому из них.
У дома было постоянное движение. Различные, по количеству людей и вооружению, группы заходили в дом, выходили из него и расходились в разные стороны.
Да-а-а.… Бурную деятельность развел Большой!
Уже почти дойдя до места назначения, я увидел картину, заставившую меня остановиться, за что сразу же был награжден тычком в спину, стволом автомата:
четверо ребят тащили к дому ржавый холодильник. Наш с Мелким холодильник! И занесли его в дом, стоящий слева от штабного, на крыльце они передали свою ношу другим людям, одетым в полную химзащиту.
— Ну чё вылупился? Давай! Пошел! — Бугай снова ткнул меня в спину.
Меня ввели внутрь, в сенях было удивительно чисто, выскобленные доски полов, стекла в окнах. У порога лежала мокрая тряпка, я перешагнул через нее и меня сразу, сильно дернули за шиворот:
— Ноги вытирай, урод! Большой чистоту любит.
«Надо же!» — подумал я, шамкая ногами по тряпке. Мне даже стало интересно взглянуть на этого любителя чистоты.
За сенями была (я не верил своим глазам!) приемная… с секретарем!!!
Здесь явно кто-то сошел с ума!
— Вот привели, — доложил Бугай секретарю. Это был молодой парень с кобурой на поясе, в которой находился большой пистолет, «Стечкин», наверное.
Парень поднялся из-за стола, подошел к двери, за которой слышались приглушенные голоса, постучал, приоткрыл дверь и бочком скользнул в комнату.
Через полминуты вышел и, обращаясь к Бугаю, сказал:
— Подождите здесь, сейчас совещание.
Он указал на табуреты стоящие в рядок у стены.
Второй конвоир пихнул меня в сторону табуретов, и мне пришлось сесть.
Сами они сели по обе стороны от меня. Я начал ерзать на своем месте, оглядываться, вытягивая шею.
— Ты чего? — спросил, тот, который не любил, когда острили.
— А где тут касса?
— Какая касса? — не понял он.
— Ну, где билеты в этот цирк продают.
Оба пристально посмотрели на меня, с серьезным видом, наверное, шутка не прошла. Потом «Любитель острот» сделал резкое движение и ударил меня локтем в лицо. Удар был не сильный, видимо он боялся испачкать кровью пол, но чувствительный, учитывая, что еще я стукнулся затылком о стену, когда откинулась голова. Молоток у меня в черепе, принялся за работу с новой силой.
