Грохнул выстрел.
Бобр подпрыгнул, кубарем скатился в воду и, лихорадочно загребая всеми четырьмя лапами, нырнул, торопясь укрыться в густых подводных зарослях, тянувшихся вдоль берега протоки.
Бобру повезло — не повезло человеку, выслеживавшему бобра.
Индеец упал ничком, лицом в воду; из его простреленной головы вытекала кровь, расплываясь в текучих водяных струях клубящимся облачком.
Из кустов выскочили двое других индейцев. Они выглядели хищно: волосы на их бритых головах были собраны в скреплённый жиром высокий гребень, тянувшийся от лба до затылка, что говорило об их принадлежности к племени мохоков — к одному из пяти племён союза ирокезов. В руках у ирокезов были ружья, и ствол одного ружья ещё дымился.
— Хороший выстрел, брат мой Оскаленный Лис, — сказал один из них.
— Гурон, — сказал второй, перевернув убитого лицом вверх, вытащил нож, быстрым движением обвёл лезвием голову застреленного индейца — железные ножи бледнолицых режут куда лучше кремнёвых — и сдёрнул скальп. Лук и стрелы убитого гурона воина-мохока не заинтересовали — он небрежно отодвинул их носком мокасина, — и оба ирокеза бесшумно исчезли в лесу: так же стремительно, как и появились.
В стране лесов трещали выстрелы и свистели пули — на всем северо-западе Северной Америки шли «бобровые войны», людей в которых гибло немногим меньше, чем бобров. Европа хотела мехов, и торговцы — французы, англичане, шведы, голландцы — сколачивали компании и шли на риск, чтобы сорвать заветный куш. Шкурки бобров добывали индейцы, однако земли племён, готовых торговать с кем угодно, неумолимо сокращались: грозные ирокезы, до зубов вооружённые французами Канады, подминали под себя соседей. И тогда голландцы — по примеру англичан, вооружавших наррангасетов, и шведов, снабдивших ружьями саскуеханнок, — стали продавать мушкеты алгонкинам, чтобы те хоть как-то смогли сдержать напор Лиги Пяти и сохранить свои бобровые охотничьи угодья. Огнестрельное оружие расползалось по стране лесов, собирая щедрую дань жизнями — в основном жизнями индейцев: пока ещё.
* * *
— Они сожгли наши хижины вместе с женщинами и детьми, — индеец-пекот говорил с трудом: его щека была разорвана мушкетной пулей, — там не было воинов. Инглизы убили всех, кого застали в селении на Колдовской реке, — мы пришли уже на пепелище и никого не успели спасти. Инглизам нужна наша земля — мы на этой земле им не нужны. Пекоты под рукой пяти племён — мы приносим ирокезам шкуры бобров. Защити остатки моего народа, вождь мохоков.
