После афронта со стороны Франции матушка Екатерина стала поскромнее. Теперь ее выбор пал на побочного (ну да, пусть уж все будет по пословице: «Муж и жена – одна сатана!») сына курфюрста саксонского Августа. Звали этого красавца Морис, был он мужествен и отважен, но пределом его мечтаний был курляндский престол, к которому Елисавет не имела отношения: сей престол был занят ее двоюродной сестрой, Анной Иоанновной. Поэтому, несмотря на весьма бойкое посредничество саксонского посланника Лефорта, который отлично относился к Елисавет, потому что она была красива, и весьма поэтично (хотя и с некоторой избыточной пылкостию!) описывал ее Морису: «Хорошо сложена, прекрасного роста, прелестное круглое лицо, глаза, полные воробьиного сока, свежий цвет лица и красивая грудь...» – так вот, несмотря на все эти эпитеты, Морис предпочел сделать предложение герцогине Курляндской. Сей брак тоже не сладился, но это уже совсем другая история.
Разочаровавших во французах и саксонцах, Екатерина стала поглядывать в сторону Германии. Анна замужем за голштинским герцогом, почему бы не пристроить Елисаветку за его младшего брата?
Этого брата звали Карл-Август, и он носил титул епископа Любекского. Несмотря на сие звание, как бы обязывающее к нравственной чистоте, он немедленно очаровался невестой, причем настолько, что соблазнился ее прелестями. Неудивительно: устоять перед Елисавет было почти невозможно. Не стоит винить и ее: при развращенном дворе Петра и Екатерины она могла усвоить только самые приблизительные понятия о добродетели. Вдобавок невинность Елисавет уже была утрачена, а коли нечего терять, так чем дорожить? К несчастью, а может, и к счастью, Карл-Август вскоре умер. Елисавет горько его оплакивала – прежде всего потому, что другого высокородного жениха у нее на примете не было. Однако она навсегда сохранила самые нежные воспоминания о своем милом романе и именно поэтому через полтора десятка лет выбрала для будущего Петра III среди множества германских невест Софию– Фредерику-Августу Ангальт-Цербстскую, племянницу покойного Карла-Августа. Однако в ту пору, о которой мы сейчас рассказываем, до всего этого было еще далеко, как до луны, а Елисавет ощущала себя бесприютной приживалкой при дворе собственного племянника...
Юный император, несмотря на то что ему едва исполнилось тринадцать, был уже помолвлен с дочерью светлейшего князя Алексашки Меншикова – прекрасной, поистине прекрасной Марией.
