– Нельзя! Нельзя! Там же щелочь! – Аня энергично замотала головой. – Нужно нормальное туалетное мыло.
Аня обмотала девочку полотенцем, чтобы грязь не попала на одежду. Ваня намылил губку и стал тереть.
– Бо-ольно! – жалобно пискнула девочка.
– Ничего, потерпишь… – Он сосредоточенно тер. – Еще скажи спасибо, что не щеткой и не проволочной мочалкой мою.
– Спасибо, только все равно больно.
– Лучше помалкивай, а то мыло в рот попадет, не отплюешься.
Ирочка сразу же закрыла рот и стала тихо подвывать, не раскрывая губ.
– Слушай, правда, сбавь обороты, – вмешалась Аня, – это ведь лицо, а не сковородка. Ты ей кожу обдерешь!
– У нас какая задача? – Ваня оторвался от Ириного лица. – У нас задача поскорее со всем этим расплеваться и топать к Лизке.
– Ну и не пойдем никуда! Что ж теперь, человека уродовать?
Однако пойти Ане все же хотелось, не так часто в их классе случались вечеринки.
– Думаешь? – Ваня откровенно обрадовался. – Вообще, да чего там делать? Танцевать я не люблю, соку можно и дома попить. Зря я напрягался.
– Конечно, – фальшивым голосом ответила Аня. – Ты сам предложил, знала бы, что ты против, не рыпалась бы.
Удивительное дело! Сначала, когда Лиза Кукушкина только позвала одноклассников, Ане не слишком хотелось пойти. Но по мере того как вечеринка отодвигалась, она начала представляться девушке во все более выгодном свете. Ане вдруг стало обидно. Только сегодня физрук оценил, как она здорово похудела, и Аня наметила надеть не широкую блузку или джемпер, а что-нибудь плотно облегающее фигуру. Пусть бы изменения в ней заметили одноклассники и удивились.
– Хотя… если не придем, Лиза обидится.
– Да брось, там туча народу. Мы потом извинимся, расскажем про Иркины художества, она даже приколется.
– Мы? – Аня приподняла брови.
– Ну ладно, хочешь, я один извинюсь. Только что-то не въеду. Ты хочешь пойти?
– Я? Нет. Мне гораздо больше нравится сидеть дома и отмывать грязную физиономию.
– Понял. Пойдем в комнату, тут уши сидят и внимательно слушают. – Он указал глазами на сестру.
– Можете ругаться сколько хотите. – Девочка хихикнула. – Мама говорит: «Милые бранятся – только тешатся».
– Цыц! – Ваня сделал страшные глаза. – Иначе наждачной бумагой буду отскребать.
Он взял Аню за руку, и они вышли в коридор. Девушка плотно прикрыла дверь.
– Значит, так. – Иван положил ей руки на плечи. – Пойдем. Раньше восьми они не разбегутся, так что время есть. Зря ты пургу гнала. Сказала бы сразу: идем, и все.
