Над забором виднелось два корпуса - обычных, типовых блочных коробки. Один поближе к воротам; другой подальше. В ближнем вместо окон зияли черные, обгоревшие провалы; в другом - часть высоких проемов была выложена прочными, двухслойными стеклянными плитками.
Опустевшая железобетонная коробка глядела темными глазницами выбитых окон на враждебную местность. Казалось, в воздухе мерцают кристаллики. Словно редкие сухие снежинки, мелкие и невесомые, медленно-медленно даже не летят - а оседают из снеговой тучи. Группа подошла к ограде вокруг территории института примерно метров на сто пятьдесят, когда Ромку вдруг накрыло.
На голову надавило, словно в набирающем высоту самолете. Толчки крови отдавались в ушах гулом, а потом гул постепенно стал превращаться в невнятный шепот. Ромке казалось, что он даже различает отдельные слова... Если подойти немного поближе, то он сможет расслышать лучше...
– Ромыч, ты куда?! - отчаянно завопил сзади бесцеремонный Воронок. - Нельзя ближе, свихнешься!
Роман с трудом осознал его слова сквозь гул, заливающий голову изнутри, и потому не успел затормозить сразу, и продвинулся еще на несколько метров вперед. Гул превратился в боль. В тяжелую, вязкую, изматывающую боль. Ромка согнулся, зажимая руками виски, голова закружилась, и он еле удержался на ногах, когда подбежавший Мальцев схватил его за лямку рюкзака и чуть ли не волоком потащил обратно.
И после этого до Ромки дошло. Детали сложились в четкую картину.
Точно такая же сильная, отвратительная, тошнотворная боль сжала его голову однажды во время визита в Леспромхоз, с нагруженными всем необходимым сумками для Юрия Михалыча и Толика. Да, он в тот раз отзвонился при въезде, как требовалось по инструкции, совершенно не понимая, для чего он это делает. Сказали - надо, он так и делал, не задавая вопросов. Он отзвонился и поехал ближе; и вдруг ни с того, ни с сего навалилась головная боль. Да такая сильная, что Ромку вытошнило - еле успел остановить машину, распахнуть дверцу, и высунуться наружу. И тут вдруг раздался звонок Толика. "Ром, ты сейчас где?!" Или Роману показалось, или у Толика на самом деле был очень испуганный голос. "Уже к зданию подъезжаю", - с трудом сумел выговорить Роман. Было слышно, как Толик ойкнул и выругался перед тем, как бросить трубку. А несколько минут спустя боль откатила так же внезапно, как и накатила. Толик выбежал к нему из подвала, но, увидев уже вполне пришедшего в себя Романа, перевел дух и проглотил так и не сорвавшуюся с языка фразу.
