Вот высокая и дородная девушка из Гандерланда или Гипербореи. Белая кожа, светлые с рыжинкой волосы, серые глаза, тело чуть полноватое, но сильное и. гладкое. Крепкие икры, широкие бедра, покатые плечи. Она переступила с ноги на ногу под взглядом короля, и тяжелые груди с розовыми сосками вздрогнули и качнулись в стороны.
«А эта из Иранистана, — определил варвар, переведя глаза на стоявшую рядом. — Помнится, одна из моих подружек рассказывала, что они умащают тело какими-то снадобьями и сводят таким образом все волосы, поэтому их кожа становится гладкой и розовой, как у ребенка».
Ему потом не раз пришлось убедиться в том, что подруга юности не солгала, но сейчас все его мысли были заняты Белезой, и он без особого интереса посмотрел на следующую девушку.
«А вот эта явно из Кофа. Маленькие ступни, смуглая кожа, небольшой рост, пышное тело, и разрез глаз чуть удлиненный, — взгляд киммерийца поднялся от щиколоток девушки до ее тонких, словно нарисованных, черных бровей. — Ничего не скажешь, постарался Индирий. Наверное, недешево стоило все это удовольствие для короля. А потом Публий удивляется, что куда-то улетучиваются деньги из казны, и хочет ввести этот дурацкий налог на въезд, да еще и на выезд, — пришел ему на память разговор с канцлером. — Хотя, если взглянуть с другой стороны, зачем быть королем, если не тратить хоть что-то и на себя?» — продолжал размышлять Конан, лениво рассматривая девушек.
Некоторые из них смущенно опускали глаза, встречаясь взглядом с королем, другие ничуть не стыдились того, что стоят совершенно нагими перед разглядывавшим их мужчиной, и даже кокетливо поводили плечами и грудью, стараясь обратить на себя внимание. Что ж, все это киммерийцу хорошо знакомо: столько раз он сам стоял голым, как лягушка, по ту сторону барьера на невольничьем рынке, и его самого рассматривали нагло и пристально, и жесткие пальцы не раз щупали его мышцы, и покупатели заставляли открыть рот, чтобы убедиться в крепости зубов раба. Все было. Каков мир, таковы и нравы…
«Благодарение Подателю Жизни, это в прошлом подумал про себя Конан. — Конечно, зарекаться нельзя ни в чем, на все воля ботов…. — произнес он привычные слова и, усмехнувшись, перевел взгляд на девушек. — Будь я неладен, но вот эти две, без сомнения, из какого-нибудь веселого дома. Явно большие мастерицы своего дела! Так и выставляются, словно я посетитель их притона, какой-нибудь моряк или вор. Вот тут Индирий явно дал маху. На кой демон в королевском дворце эти шлюхи? — возмутился он, но тут же гнев варвара улегся. — А кто же, собственно, я сам, как не бывший вор и грабитель? Был и тем, и другим, так что нет смысла слишком уж крутить носом», — усмехнулся король Аквилонии и перевел глаза направо.
