Хочется описать этот дом — после сизовского «особняка» он вызвал во мне несколько мыслей о советских контрастах.
Квадратное семиэтажное здание занимает 200 т. кв. м. С Совнаркомовской — два главных подъезда: входы в УНКВД и УРКМ (управление рабоче-крестьянской милиции). Посредине железные ворота — въезд во двор. На противоположной, западной, стороне дома — улица Иванова. Нижний этаж приспособлен для гаража, седьмой — склады закрытого распределителя для работников НКВД. С южной стороны (ул. Дзержинского) — подъезды для входа в следственные отделы УГБ (управление государственной безопасности). С северной — центральное бюро пропусков, магазин закрытого распределителя и школа милиции. Во дворе этого гиганта — внутренняя тюрьма, в три этажа, огражденная цементированной стеной 6–7 метров высоты. Окна главного здания, обращенные во двор, всегда завешаны шторами, и подходить к ним не разрешается даже работникам НКВД, причем в закрытом распределителе, в бюро пропусков, в УРКМ и школе окна забелены и забиты наглухо.
Мы въехали во двор. Подошел дежурный по двору и, ткнув в спину вылезшего из машины Сизова, крикнул ему:
— Сюда становись, гадюка!
Сизов притиснулся к большой толпе арестованных, стоявших лицом к стене, с заложенными за спину руками. Охрана, с автоматами наперевес, следила, чтоб никто не оглянулся, хотя ничего позади арестантов не происходило. Арестованные были предупреждены, что, если кто спросит что-нибудь у охранников, в ответ получит пулю.
Оперуполномоченный подозвал меня и, сказав, что больше я не еду с ним, вывел меня на Совнаркомовскую, где ждал грузовик, собиравший курсантов.
Было 6 часов утра, когда мы тронулись домой. Позавтракали — и на занятия. После обеда снова зубрили конституцию: права гражданина СССР, неприкосновенность жилища…
Еще через двое суток нас снова привели в тот же клуб, к 8 часам вечера. Начальник УНКВД подвел итоги нашей «операции», был оживлен, весел и со смакованием назвал цифру арестованных за ночь «классово чуждого элемента» — целых 5 тысяч.
— Город очищен, — говорил он, — район, прилегающий к городу, — тоже. Безопасность трудящихся на время выборов полностью обеспечена.
— Но мы не должны останавливаться на достигнутом, — возвысил он голос, — товарищ Сталин учит нас работать с массами.
Что он хотел этим сказать? Не углубляясь в сталинскую теорию управления народом, массами, начальник перешел к разбору нашей «работы», — курсантской. Лицо его выражало искреннее огорчение и, в то же время, строгость.
