За ночь, проведенную с нею, знатные мужи города готовы были отдать все сокровища мира, но киммерийцу это счастье доставалось бесплатно.
И все же им суждено было расстаться, однако Конан об этом не жалел. Слишком все у них зашло далеко, и капризная, своенравная Лия решила наложить на него свои нежные, но цепкие руки.
Она хотела, чтобы он принадлежал только ей, но варвар на этот счет был совсем иного мнения. Дело дошло до скандала, который учинила его милая подруга. Конан просто собрался и ушел, не сказав ей ни слова. Говорят, она потом его долго искала, специально наняла людей, но он не пожелал вернуться.
Значит, Амалес тоже посещал этот дом. Странно, до Конана доходили слухи, что новый Лиин фаворит — Карим, начальник кавалерии. Он молод, богат, знатен родом, сам повелитель к нему благоволил. А этот старый гусь с козлиной бородой, он-то тут что забыл? Вот для чего ему могли понадобиться деньги!
Конан вспомнил те дивные ночи, что провели они с Лией, и понимающе покачал головой. Ее неземная красота была выше любых сокровищ, ею восхищались все состоятельные мужчины Заморы и боготворила неимущая знать.
Слуга открыл Амалесу ворота, взял мула под уздцы и ввел его во двор. Ворота закрылись.
Конан немного подождал, пока луна не скрылась за облаками, и быстро побежал вдоль стены.
Там, где городской парк почти вплотную подступал к дому, стену обвивал старый плющ.
Киммериец уже не раз пользовался этой тропою.
Ноги варвара мягко спружинили о землю, и Конан застыл на месте, прислушиваясь к тишине сада. Осторожно, словно гигантская кошка, он двинулся сквозь заросли ухоженных апельсиновых деревьев к восточной стене дома. Окна первого этажа, где находились комнаты слуг и хозяйственные помещения, были затемнены, зато несколько окошек второго этажа — гостиная и спальня — светились мягким золотистым светом, всегда служившим киммерийцу сигналом, что его с нетерпением ждут.
«Сегодня свет горит не для меня, — с легкой грусть подумал Конан. — Амалес уже, наверное, там.»
Дом был сложен из дикого камня, и на углу, по замыслу архитектора, необработанные плиты известняка выступали друг над другом, образуя некое подобие лестницы, которой обычно и пользовался Конан.
Он пересек открытое пространство до стены и уже ухватился руками за импровизированные ступени, как вдруг из-за угла появился человек с пылающим факелом в руке и громадным мохнатым псом на короткой цепи.
Конан резко повернулся лицом к неожиданному противнику, однако меч доставать не спешил.
