Честное слово, первых полдня мне очень понравились. Со мной носились как с маленьким ребенком, потакая в любых прихотях. Несколько раз меня посещала мысль, а не сон ли мне сниться, но принесенная на мягкой подушке одежда была самой настоящей. С трепещущим сердцем я на вытянутых руках рассмотрел превосходную мантию – конечно не мой стиль, но раз здесь так принято… Чего жаловаться?
Когда меня оставили одного, я облачился в новое одеяние и стал крутиться возле зеркала. Представлял себя сначала графом, потом герцогом, наследным принцем и в конце-концов – королем. Лицо конечно у меня не породистое, любой дворянин сразу же носом в сторону поведет, но одежда сидела очень даже ничего.
Ближе к вечеру в мои покои (не помню, когда в последний раз мне предоставляли отдельное помещение) постучались. Я открыл и получил еще одну порцию комплиментов, вкупе с приглашением.
– Дархан, сэр, вы выглядите просто блистательно. Сразу же видно, откуда вы родом. – Слуга расплывался в похвалах еще долго, пока, наконец, не произнес: – Верховный управитель Эльхоза Трайн просил передать вам, что сегодня состоится грандиозный пир в честь победы.
– Мне лично?
– Ну да.
Вот тут-то я и задумался. Ко мне постепенно начало приходить понимание, что все это не спроста. Что рады здесь отнюдь не саперу Тоду, а кому-нибудь еще. Этому, как его, Дархану, вот!
Но возможности ретироваться у меня уже не было, так как ко мне приставили слугу в качестве эскорта. Он был приветлив, а я, наоборот, угрюм. В голове начали всплывать ненужные подозрения. Когда меня завели в большой зал для приемов, где рядами стояли большие столы, я почти обо всем догадался. С тяжелой душой я робко сел на указанное мне место, глядя, почти не мигая, в одну точку.
Очень скоро помещение стало заполняться людьми. Возле меня уселась неприятная на вид дама, местная аристократка. Через некоторое время, она обратилась ко мне с просьбой:
– Будьте добры, не могли бы вы мне передать полотенце?
– Конечно, – я протянул ей толстый белый сверток, лежащий возле меня на соседнем стуле.
– Но это же не полотенце, а скатерть. – Заметила женщина. – Я что, ним руки должна вытирать?
Я с натянутой улыбкой повернул к ней голову и даже подмигнул. Заговорщицким тоном, я открыл ей истину:
– Эта скатерть очень приятна к телу. Попробуйте.
Моя догадка еще не подтвердилась на сто процентов, но я почему-то знал, что дела мои плохи. Изображать другого человека, изображать благородного – смертельный грех. За подобное полагается одно наказание: смерть. А раз я сижу посреди дворян и мелкой аристократии, то приняли меня определенно не за крестьянского сына.
