Мисаки заказала блюдо дня. Ела она быстро, с аппетитом, а я попивал свой кофе.
Проклятье, думал я. Кофеин ещё сильнее мешает успокоиться. Скоро я начну подозрительно себя вести.
Мисаки, однако, была вполне довольна. Кажется, она искренне забавлялась, собирая какое–то оригами из бумажных салфеток, лежавших на столе.
― Смотри, готово. Разве не здорово? ― это был журавль.
― Здорово. У тебя талант, ― похвалил я её.
У меня начал болеть живот, так что мы ушли из семейного ресторана.
Мы шагали ещё почти полчаса, прежде чем заглянули в кафе. Я выпил чёрного чаю, а Мисаки съела пирожное. Я пытался вспомнить, зачем мы вообще решили встретиться таким вот образом.
Тем вечером Мисаки сказала:
― Давай погуляем в городе. Если мы так поступим, я думаю, тебе должно стать лучше.
А, точно. Короче говоря, это следующий этап программы по спасению хикикомори, и всё это вовсе не означает, что мы на свидании, ничего подобного. А затем, был ещё вчерашний вечер. После того, как я понаблюдал за Мисаки в зале царства, я был ещё более озадачен её личностью. Как минимум, этот вечер разрушил мою теорию, согласно которой она лишь пыталась хитрым образом обратить меня в свою веру. С учётом того, как плохо она вписывалась в окружение на том собрании, было маловероятно, что она стала бы рьяно пытаться обращать незнакомцев.
Кто же она такая, в конце концов? Даже теперь она оставалась сплошной загадкой. Что же мне делать? Нельзя же просто гулять вот так с такой загадочной девушкой! Что же делать? Так и не придумав ничего иного, я просто молчал.
Мисаки извлекла из сумки, которую она всегда носила с собой, ещё одну книгу. Эта называлась «Множество слов в наставление: сборник поговорок, которые откликнутся в вашем сердце». Ещё одна странная книга… я уже не удивлялся.
Отодвинув блюдце из–под пирожного в сторону, Мисаки положила на стол книгу и открыла её.
― Let it be, ― сказала она, и пристально посмотрела на меня, ― Написано, что слова какого–то Джона[40]. Как думаешь, что это значит?
― О–оставь всё, как оно есть.
― Ах, какая хорошая поговорка!
В конце концов, блуждая, мы вернулись к манга–кафе, где иногда подрабатывала Мисаки. Мужчина за кассой кивнул ей. Как любой другой посетитель, я взял чек. Затем мы уселись в самой глубине комнаты.
Заведение было, по большей части, безлюдным.
Потягивая бесплатную колу, я погрузился в чтение манги. Мисаки, сидевшая напротив, наблюдала за мной и пила апельсиновый сок. Я ужасно смущался, но поделать с этим ничего было нельзя. Чувствовалось, как будто в моём животе вот–вот откроется дыра.
