Последующие выступления учеников были на похожие темы. Общим правилом было, похоже, «восхваляйте Господа, проклинайте Сатану». Видимо, все они немало практиковались к сегодняшнему дню, умело приводя цитаты из Библии, говоря без запинки. Я отмечал некоторые признаки нервозности, но всё равно они выступали с гордостью. Всякий раз, как звенел звонок, возвещая о конце отведённых шести минут, все хлопали. Я тоже хлопал. Так продолжалось некоторое время, и, наконец, выступления молодых людей закончились.
Теперь… Мы с Ямазаки переглянулись: настал черёд Мисаки.
Я ждал в предвкушении. Я надеялся, что она будет говорить нелепости вроде тех, что я слышал от неё каждый вечер на консультациях. Я надеялся, что от её слов мне станет смешно и весело.
Однако Мисаки, стоя на трибуне, слегка дрожала, лицо её было бледным. За всё время она так и не сказала ничего интересного. Слабым, но быстрым монотонным голосом она произнесла посредственную речь о Библии, не отрывая взгляда от своих туфель.
Кажется, ей было плохо. Её манера держаться натолкнула меня на мысль, что она похожа на девушку, над которой все издеваются ещё с младшей школы.
***
Школа миссионерского служения подошла к концу.
После десятиминутного перерыва должна была начаться «служебная встреча». Во время перерыва все мило болтали друг с другом ― группки домохозяек, мальчишек и молодых людей. Все разошлись по группам, беседуя и счастливо улыбаясь.
― Казума сейчас в Вефиле…
― …вызвавшиеся служители…
― Так вот, тот ремонт, что мы делали…
― …сёстры Сатоми, наконец, крестились.
Специальные термины использовались так часто, что я толком не смог разобраться в разговоре.
Я посмотрел в угол зала для встреч, где в одиночестве сидела Мисаки, согнувшись на стальном стуле. Она вся сжалась, изо всех сил стараясь не выделяться из толпы. Там, в углу комнаты, она пыталась ничем не выдавать своего присутствия. Она была ужасно бледна. Всякий раз, как кто–нибудь проходил мимо, Мисаки опускала взгляд в пол. Казалось, она боялась, что кто–нибудь попытается заговорить с ней. На перерыве желающих не нашлось. Похоже, этого она и хотела.
В дружелюбном зале для встреч она одна не вписывалась в окружающую обстановку.
― Пошли домой, ― я подтолкнул Ямазаки к двери.
― Эй, да ты чего, Сато? Сейчас будет служебная встреча!
Гляза Ямазаки были налиты кровью, и я догадывался, почему. В технических терминах, которые были нам ближе всего ― иначе говоря, в терминах эротических игр, ― «служба» значилась как «специальный вид заботливого массажа, который служанка в фартучке делает своему хозяину».
