— Жду тебя на причале. Ищи жреческий корабль.
Торн что-то замычал, а потом снова вцепился в пышнотелую бабу.
— Как свиньи, — подумал Рамон и неспешно вышел.
Когда Торн в изнеможении расслабился, было уже утро. Его сладко ломало, а сверху чувствовалась приятная тяжесть женского тела.
— Не уходи, — простонала она, но насытившийся варвар уже выкинул из головы эту гостеприимную хозяюшку. Он раздумывал о том, что же ему делать дальше. То ли убить ее, то ли оставить в живых… Хозяин ушел, не оставив никаких инструкций, а Торн помнил, что тот не любит свидетелей. С другой стороны, не убивать же ее!.. Использовать — да. Бабы для того и созданы. Но воевать с ними — дело позорное, такое не достойно сына Имира. Торн вздохнул и поднялся. Женщина попыталась уцепиться за его руку, но у нее не хватило сил. Оно и понятно — воин, а не ожиревший муж…
В отличие от Рамона, ее поведение ничуть не удивило северянина. Просто он знал обратную сторону жизни и догадывался, что она была невольницей своего мужа. На севере такое было — в чести. Бабы всегда выходили за богатых мужиков, в ком и от мужиков-то ничего не осталось. Но делать нечего. Ведь полно братьев и сестренок, которых кормить надо… Тут все ясно. Как и то, что бабы эти потом греют постели другим: муж-то ни на что не годен. А баба, она тоже человек. Хочет и поесть, и попить, и сладенького на десерт.
Натянув штаны, Торн взял свою секиру и, немного подумав, подхватил и тяжелую булаву кушита. Авось пригодится, а выбросить всегда успеет… Рубаху надевать не стал. Разгоряченное тело требовалось остудить, да не ветерком, что еле дует в этих краях, а снежным бураном. Но, увы, снег здесь не в чести… Крепкое тело асира встретил утренний зной юга. Он вздохнул и неспешно побрел к реке.
Рамон стоял возле большой стигийской галеры и о чем-то спорил с каким-то человеком, очевидно, капитаном.
Варвар прислушался.
— Я прекрасно знаю знак владыки. А вот кто ты такой, это мы выясним.
Капитан сделал жест рукой, и к нему подбежало с десяток закованных в броню воинов.
Рамон посмотрел на них с презрительной улыбкой.
— Идиоты. Неужто вы полагаете, что знак Сета может взять любая тварь, вроде вас?
Уверенный голос стигийца заставил попятиться некоторых из солдат.
— Или ты ждешь, что Аммамунм-Пха прибежит отчитываться перед такой вошью, как ты?
Голос Рамона гремел над всем пирсом.
— Быть может, это ты — владыка Файона?
Капитан и сам смутился, но отступать не желал.
— Опомнись, несчастный! — вскричал Рамон. — Ты разговариваешь с воином-жрецом. Склонись перед моей волей, или умри!
