– Успокойся, – только и сказал я, – ты ведь, можно сказать, спасла мне жизнь... я до сих пор не понимаю, почему.
– Думаешь, я хочу, чтобы ОН так говорил? – спросила она глухим, полным муки голосом.
Тут уж я просто со всего размаху хлопнул рукой по колену; Настя снова вздрогнула, испуганно сжавшись, я быстро и тихо сказал, – Да не бойся Настя, не бойся, что ты!.. Иди сюда.
Она подошла, опустив руки, наклонив голову, и встала так, что пуговица ее джинсовых шорт оказалась вровень с моим плечом. Я поднял голову и посмотрел на нее: подбородок с ямочкой, холмики грудей, оплетенные белыми кружевами, открытая полоса живота, дразнящий пупок.
«Что я делаю?» – подумал Валерий Борисович Мареев где-то в отдалении, но нерассуждающая мужская часть меня уже взяла ее руки в свои, и, потянув вниз, усадила ее на колени, замершие и напрягшиеся в соприкосновении с полудетским телом.
Настя чуть-чуть ерзнула, усаживаясь удобнее, вызывая во мне зуд и ответное напряжение, искоса взглянула на меня.
Она ждала.
И я, скрепя свое старое сердце, просто погладил девчонку по голове и спине, сказав незабвенные слова, – Спасибо, милая. Даже не знаю, как тебя благодарить. Но мне нужно еще спросить тебя кое о чем, поэтому слезай с меня и садись в кресло.
Она слезла, не выдавая своего возбуждения. Но я видел, что девочка моя тоже возбудилась, она неровно дышала, и щеки хранили яркий румянец – сожаление о несостоявшемся поцелуе.
На мгновение я почти отбросил в сторону все, что должен был сделать, заменяя это тем, что я хотел с ней сделать... но холостяцкая жизнь отучивает от порывов женатого, или ведущего постоянную полноценную половую жизнь мужчины: потому что много раз хочется, да обламывается.
– Короче, Настя, я хочу, чтобы ты рассказала всю правду о том, кто и как пытались тебя похитить, включая историю вашей взаимной страсти с Артемом Глебычевым.
– Страсти? – пожала плечами Настя, состроив гримаску легкого презрения, – Кому он нужен, этот хлыщ?
– Я думал, тебе.
– Он что, пришел, и сказал, что мы собираемся жениться?
– Да, сказал.
– Дурак он. Я ему уже несколько раз прямо говорила, что он мне просто товарищ, но он, кажется, ничего не понял.
– Наверное, он просто тебя слишком сильно любит.
– Слишком сильно хочет! – тут же возразила она, и, непокорно качнув головой, добавила, – пускай себе хочет. Он говорил, что отец слишком меня держит в руках. Да если бы я хотела, я бы давно уже вышла замуж, и отец ничего бы не сказал... он только проверил бы мужа.
