– Да я не дура, вообще-то, – ответила она, отворачиваясь, – проходите, – и бочком, по стене, перешла на другую сторону лестничной клетки.
Я толкнул дверь квартиры Эрика Штерна.
Как и ожидалось, она была незаперта. Войдя, я тщательно прикрыл ее за собой.
Оба, – и Эрик Штерн, и его дед-охранник лежали на полу в зале: художник у своей картины, кроме алой краски забрызганной теперь еще и реальной кровью, охранник, только и успевший, что уронить чашку с кофе на пол и схватиться за лежащий рядом пистолет, – у кресла, из которого вывалился, умирая.
В теле каждого было по три пулевых ранения: пришедшие стреляли, похоже, одновременно и слажено – пули ложились рядком, в котором более высокая пробивала грудную клетку, нижняя входила в низ живота, а центральная – в область солнечного сплетения.
Эрика Штерна выстрелами опрокинуло на старые плакаты, холсты и наброски, он лежал, устремив погасший взгляд в потолок, глаза его закатились.
Тоскливо посмотрев на трупы людей, с которыми я разговаривал меньше часа назад, я решил думать только о деле: прошел в спальню Эрика и, аккуратно сняв наволочку с подушки, сделал себе «перчатку» для обеих рук. С этой перчаткой торопливо обыскал тумбочку, забитую бумагами и все, что могло хранить деловые, коммерческие, дневниковые записи Штерна.
Не нашел ни хрена, одни лишь зарисовки, письма из Германии, да чистые листы.
«Ладно, – подумал я, бросая бесполезное дело, – не покушаем, так помоемся!», и следуя мудрой пословице, отправился вымыть лицо.
В ванной, на полке рядом с шампунями и лосьонами лежала тетрадь о двенадцати листах, на обложке которой, перекрывая олененка Бэмби, хозяин написал: «Заказы».
Развернув ее, преодолевая трудности почерка и множества сокращений, я разобрал в самом конце, «Макет каталога к выставке про иконы»; рядом содержались описание требований к проекту, а так же несколько примечания, фамилия некоего «Самсон»-а, и еще чьи-то.
Сунув тетрадь под рубашку поближе к сердцу, я все же умылся и торопливо расчесался, приводя себя в божеский вид.
Выходя из ванной я почувствовал сквозняк и внутри похолодело: в квартиру вошел кто-то еще. Достав пистолет, я снял его с предохранителя и тихонько двинулся вперед.
В зале раздался шорох; я выскочил, пригнувшись, и застал в дверях чертову девчонку, с ужасом глядящую на трупы.
Увидев меня, она вскрикнула и отпрыгнула в коридор.
Я прыгнул вперед, пряча пистолет;
Прорычал, – Стой дура! – настиг ее у самой двери, и, схватив за локоть, рванул на себя.
