Исходя из этого она и направила меня на активную разработку этой особы.
Особой, однако, мы займемся вечером, а следующим пунктом моего маршрута числилась улица Зорге, дом 4, где в Юридическом бюро работал Александр Говоров.
Офис Юридического бюро был банальной избушкой в самом прямом значении этого слова – здание было сложено из бревен.
Видимо, в довершение образа его крыша из металлических листов была покрашена в цвет спелой соломы. Я вошел в калитку и очутился в небольшом дворике, в дальнем углу которого красовался свеже выкрашенный в ядовитый зеленый цвет „туалет типа сортир“. Из его тени выбежало и стремительно направилось ко мне животное типа „барбос“, генетические корни которого восходило как минимум к десятку известных человечеству пород. Намерения этого существа были мне неясны: он мог с равным успехом порвать мне штаны, чему способствовало достаточно крупное телосложение и мощная челюсть этого пса, так и облобызать меня, обляпав мою рубашку своими лапами, к чему располагало активное виляние хвостом. Поскольку перспективы как порванных штанов, так и замаранной сорочки мне не улыбались, то я как мог быстро устремился к двери избушки, над которой висела надпись синем по белому: „Юридическое бюро“.
Внутренности избушки меня удивили. Сначала я попал в сени, которые были освещены на двадцать процентов маленьким окошком, на восемьдесят процентов – лампой дневного света.
Отделка этого помещения, впрочем, как и всех остальных, была сделана в лучших традициях евродизайна, однако старушка, сидевшая за столом и читавшая газету „Юридический Тарасов“, вполне соответствовала внешним обликом фасаду здания. Это ветхое востроглазое создание сразу оживилось завидев меня и тоненьким голоском поинтересовалась, что мне угодно. Я сказал, что мне угоден господин Александр Говоров.
– По какому вопросу? – спросила быстро бабушка.
– По личному, – так же быстро ответил я.
Бабуля активизировала стоявший рядом с ней аппарат внутренней селекторной связи, который ответил ей сильным мужским голосом:
– Да, Мария Павловна.
– К вам господин Мареев. Утверждает, что по личному делу.
– Пропустите его немедленно, – сказал голос и затих.
Старушка положила трубку и сказала:
– Как войдете – сразу направо.
Я не понял, какую функцию исполняла бабушка на входе – охранника или секретарши (для охранника она была слишком ветха, для секретарши она сидела слишком быстро к входу), может быть, ей просто нечего было делать, но мне подумалось, что селекторная связь в этой избушке была совершенно неоправданным мажором. С таким же успехом она могла бы постучать кулаком в стенку позади своего стола и громко возвестить о приходе гостя.
