Раздался тупой звук удара железа о бетон.
Каталка так и осталась стоять возле парапета, осыпав изрядное количество штукатурки, а Харитоныч, выброшенный из своего средства передвижения, пролетел около метра, рухнув на газон к моим ногам, словно Джеймс Бонд, катапультировавшийся из своей знаменитой машины.
Я подбежал к старику, который недвижно возлежал на траве среди редких осенних цветов и нагнулся над верхней – другая просто-напросто отсутствовала – частью его тела.
И только теперь я понял, что за темный след был виден мне издали на бороде Харитоныча.
Гамовер, господа.
Старику перерезали горло – глубокий след ножа от уха до уха исторгал из его тела потоки крови, которые впитывала борода.
Наверное, он был уже мертв, когда только приближался к спуску, а равномерные движения – отталкивание колодок от мостовой – были лишь следствием инерции, с которой двигалась каталка.
С трудом сдерживаясь, чтобы меня не вырвало прямо на труп, – вонь Харитоныч, действительно распространял страшную, – я нагнулся над его телом и обшарил карманы.
Кроме заплесневелых хлебных крошек и кучки мелких денег за пазухой у Харитоныча ничего при себе не водилось, в том числе и документов.
Впрочем, одна деталь подсказала мне, что я на верном пути.
К самому окончанию левой культи инвалида – почти возле бедра – приклеилась пропитанная потом и кровью однодолларовая бумажка, с которой пристально смотрел на меня Джордж Вашингтон.
– Сматываться надо, – послышался за моей спиной тихий шепот.
Я мгновенно обернулся.
Передо мной стояла девчонка лет шестнадцати с надвинутой на глаза серой клетчатой кепкой.
– Это зачем же? – полюбопытстововал я. – Может, стоит вызвать милицию?
Она отрицательно покачала головой.
– Не стоит, – убедительно произнесла она высоким срывающимся голосом. – Вот этого как раз делать не стоит.
Я выпрямился и смерил ее оценивающим взглядом.
Она была настолько худа, что больше походила на мальчика. На ней висели рваные на коленках джинсы, а на узких плечиках – майка розового цвета.
Из-под кепки выбивалась прядь осветленных волос, на ногтях были видны следы облезшего лака, а под глазами чернели неумело положенные тени.
– Это наверняка те, в коже, – произнесла девчонка, покосившись на труп Харитоныча. – Так что лучше быстро сделать ноги, если не хотите неприятностей.
Решив, что передо мной третий партнер по карточной игре, в которой участвовали Харитоныч и Воронцов, я сделал свой выбор.
Вряд ли она находилась в полном согласии с уголовным кодексом, но я не мог упустить возможность, которая сама упала мне в руки, словно спелое яблоко.
