Цветана сначала робко жалась ко мне и испуганно поглядывала на встречающихся нам людей, затем осмелела, стала иногда улыбаться и болтать со мной о всякой всячине. Станислав почти ничего не говорил и, судя по его лицу, ничуть от этого не страдал. Первый раз обратился ко мне, когда мы подошли к опушке леса, соприкасавшегося с лесом Черноречья:
— Как ты собираешься обойти охранение?
— Использую заклинание, — приходилось прикидываться магичкой, так как объяснять честно, кто помогает мне, было нельзя. Вернее, можно было, да сомнительно, что поймёт.
— А с дикими зверьми справишься?
— Постараюсь с ними не встречаться.
«Ты ведь подскажешь мне и это, Мириона?»
«Подскажу. Если всё-таки столкнёшься, то не позволяй ему направлять на них оружие, тогда они спокойно обойдут вас».
Повторяюсь, но действительно, без неё я бы пропала.
— Или наложу на них хорошее заклинанье.
— А переместить нас в Черноречье вы сумеете? — юная графиня с опаской косилась на опушку.
— Этому меня не учили.
— А мне казалось, будто бы маги умеют всё… — огорчилась девочка. — Ну, хотя бы создать портал.
— Полагаю, в нашей стране нет таких магов.
— Или же ты не из нашей страны, — предположил Станислав.
— Нет, я из этой страны. И в ней нет школы подготовки магов. Можно учиться лишь у странствующих магов.
Как будто поверил. Доверять, впрочем, не стал.
Стемнело. Мы сложили сумки в одну горку. Станислав разжёг костёр. Цветана начала волноваться и придвигаться к воину всё ближе и ближе. Мужчина сердито глянул на неё и предложил прислоняться к какому-нибудь дереву. Девочка прислонилась к тому же, у которого сидел он, стараясь не задевать его плечо. Бедная, каково же ей было, когда частенько у неё был один единственный собеседник — этот молчаливый воин?
Мой взор скользил по мерцающим над нами звёздам. Тревога за дорогих мне, чувство вины перед Эндарсом, с которым была холодна, не оставляли меня. С трудом заставила себя перестать думать о них. Грустнее, чем обманывать их, было обмануть брата. Ох, Ромка, ты, должно быть, очень сильно обиделся на меня! Надеюсь, ты когда-нибудь меня простишь. Надеюсь, ты уцелеешь среди бушующего моря жизни. Надеюсь, уцелеет и Кан. Тревога за дорогих мне людей не оставляла меня тогда, не оставляет и сейчас. Тьфу, я снова забыла, кто Кан!..
— Ты так спокойна, будто это не лес, а твой дом, — проворчал воин. О моих волнениях он не подозревал.
— Я сижу в лесу моей родной Мирионы.
— В обществе родных комаров, медведей, лосей, кабанов и волков? — съязвил мужчина и с досадой задавил очередного присевшего на него комара. Странно, почти все комары липли к нему, чуть покусали графиню, меня же почему-то не трогали. Я наблюдала за ними с любопытством и единственное, чего меня раздражало — это звук, который издавали они в полёте.
