– Надо же, какой трепетный! – хмыкнула Надежда. – Тонкое, ранимое создание!
– Это точно, – согласился бомж, – создание у меня сильно ранимое. Меня в девяносто шестом году Валька-Хмырь горлышком от бутылки поранил, так что с тех пор мое создание как есть ранимое. Главное дело, я же сам эту бутылку купил, вино марки «Лизабелла», его угостил – и он же меня той бутылкой поранил! Отечественная медицина героически боролась за мою жизнь в лице доктора Левинсона из больницы номер двадцать пять и вырвала меня из рук этой… как ее… смерти. Хотя доктор Левинсон и сомневался. Но мой организм оказался на редкость крепким. Как у бывшего передовика. А насчет того, что тебе тут фуняет, так ты не беспокойся, когда малость обвыкнешься, перестанешь замечать…
– Да я как-то не собираюсь тут «обвыкаться», – отозвалась Надежда. – Нам тут делать нечего, нам бы вот с девушкой теперь наружу выбраться где-нибудь в безопасном месте…
– Насчет безопасного места – это я тебе навряд ли помогу, самое безопасное место как раз тут и имеется, под землей. А там, в городе-то, там только держись, там такой народ – так и норовят убить или поранить, как, к примеру, Валька-Хмырь в девяносто шестом году, а то и вовсе ограбить… А ты, к примеру, могла бы у меня остаться. Ты, как я погляжу, женщина самостоятельная, из себя видная. А я тоже не всякий-разный. У меня здеся жилплощадь, почитай, неограниченная – это раз, тепло круглый год – это во-вторых, и, с третьей стороны, постоянный стабильный заработок в лице бутылок и прочего вторсырья…
– А что же ты тогда на опохмел у прохожих клянчишь? – перебила его Надежда.
– Так что ж не клянчить, когда дают? – Бомж развел руками. – Это ж у меня этот… бизнес такой! У меня бизнес психо… психологический, я коли вижу, что человек с понятиями, так попрошу, а коли видать, что жлоб, то и не обращаюсь. Хотя тоже ошибки бывают. Вот обратился давеча к той девушке симпатичной, а она меня послала, хотя я и передовик бывшего производства… Так какой же будет твой положительный ответ на мое предложение?
– Да… – протянула Надежда. – Честно сказать, вы меня огорошили… несколько неожиданное предложение. Можно мне его обдумать? Вопрос серьезный, сами понимаете…
– Что ж, думай! – милостиво согласился бомж. – Только ты того… не слишком с этим делом затягивай. У меня, понимаешь, тоже свои планы имеются!
– Ну надо же, – Надежда повернулась ко мне, улыбаясь, – можешь представить, это уже второе предложение руки и сердца за последнюю неделю!
