Осталось ждать. Дверь не была закрыта на ключ. Сначала послышались быстрые шаги нескольких людей, потом эта дверь распахнулась нервным рывком.
Далгат сразу прошел к столу, где включил большую настольную лампу, и только после этого сел в кресло, не сняв длинного кожаного плаща. Лампа осветила его мрачное лицо с нахмуренными бровями. Хамзат знал, что большой свет хозяин дома никогда в кабинете не включает, а настольная лампа у него горит даже днем.
Четверо парней, вошедших вместе с Далгатом, остановились перед столом, и только один из них сел в кресло, показывая свое особое здесь положение. Дверь так и осталась не закрытой, и в нее минутой позже заглянула женщина.
– Ты скоро освободишься? – спросила она с порога, не заходя в кабинет. Хмурое лицо Далгата, видимо, яснее слов подсказало, что входить ей не следует.
– Пока я занят. Дети спят?
– Только-только уложила…
– Иди к ним. У меня дела.
Женщина кивнула и дверь закрыла.
– Это скотство мне может обойтись в потерю трехсот тысяч баксов, – сердито сказал Далгат, продолжая какой-то ранее начатый разговор. – А я не настолько богат, чтобы дарить какому-то местному прохиндею такую сумму.
– Ну-ну… Стоит ли так расстраиваться, – сказал тот, что сел в кресло. – Если бы ты свои баксы потерял, я бы тоже не меньше тебя расстроился, поверь. А пока еще эти баксы чужие, их потерять не так страшно. По крайней мере, не стоит терять из-за них сон и аппетит…
– Я не философ, я практик, – сказал Далгат. – И всегда буду только практиком. Ладно. Завтра все решится. Если не в нашу пользу, то мне придется нанимать кого-то, кто сумеет показать, что со мной связываться опасно.
– Зачем нанимать? – не понял собеседник. – У нас что, своих парней не хватает?
– Мои парни к этому не должны быть причастны. Слух пустить необходимо, пусть знают, с кем связываются, и пусть другим в следующий раз неповадно будет. Но действовать должен человек со стороны, и этого человека потом надо сдать. Понимаешь, о чем я говорю? Заказ делать не от моего лица. Кого угодно можно назвать. Только чтобы имя на слуху было. И расплатиться обязательно. А потом сдать… Но в одном ты прав – раньше времени расстраиваться не стоит. Это все завтра, завтра и решать будем. Сейчас надо Гилани Гирмасолатовичу позвонить. Значит, ты говоришь, это провокация Хамзата?
– Я уверен, – сказал собеседник. – Хамзата этого вообще давно пора к ногтю прижать… Как вонючего клопа. Их много таких сейчас по городам мотается. И своих и чужих боятся. «Зоны» не нюхали, а права качают… Но к Хамзату счет особый. И даже у меня лично. Он четверых наших парней сегодня порешил. Парней, которых я сам расставлял и провожал на дело. И пусть попадется мне, с живого шкуру спущу. Собственными руками… Далгат, отдай его мне… Замани в дом для разговора и отдай. Иначе мне погибшие парни всю оставшуюся жизнь будут сниться и просить об отмщении…
