Наручники, которые он защелкнул у нее на руках, безжалостно врезались в плоть. Но потребность видеть – а значит, и жить – была сильнее желания избавиться от боли. Наклонив голову, она повернулась вправо, затем влево, после чего, нащупав ступнями пол, слегка подалась вперед. Понемногу, стараясь не поддаваться панике, Фиби стала освобождать лицо от капюшона – сначала подбородок, затем рот, а за ним – нос. Еще немного, и она вновь обрела способность видеть. Сначала она попыталась осмотреться вокруг. Повсюду были видны пятна крови – следы от удара о стену. Эту же кровь она ощущала сейчас в своем горле.
Но главное, она могла видеть дверь – внизу, в нескольких ступенях от нее. Добраться до этой двери означало выжить.
Фиби со стоном перекатилась на бок, после чего неимоверным усилием заставила себя встать на колени. Остатки того, что некогда было юбкой и рубашкой, свисали с ее тела. Вокруг валялись обрывки белья.
В своем желании унизить он бросил ее здесь голой и беспомощной. И все же он оставил ее живой.
Опираясь о стену, она попыталась встать. Дрожащие ноги не повиновались, и ей потребовалось немало времени, прежде чем она смогла наконец выпрямиться. Тошнота и головокружение накатили с новой силой, и Фиби молила лишь о том, чтобы остаться в сознании, не поддаться своей слабости до тех пор, пока ей не удастся получить помощь.
Невзирая на внутренний голос, который постоянно подстегивал ее – скорей, скорей, он может вернуться, – она стала осторожно спускаться вниз, для безопасности прижимаясь спиной к стене. Оказавшись наконец на лестничной клетке, она чуть не упала от изнеможения. Из последних сил, вцепившись в дверную ручку, она повернула ее вниз и толкнула дверь.
Сквозь дверной проем она рухнула прямо в коридор, после чего поползла, содрогаясь от внутренних рыданий.
Раздался чей-то крик. Ей он показался слишком слабым и отдаленным – будто звук колокола в тумане. Напряжение оставило ее, и она тут же соскользнула в беспамятство.
Впрочем, сильная боль очень скоро привела ее в чувство. Теперь Фиби лежала на боку. Судя по саднящему ощущению вокруг рта, с нее наконец-то содрали клейкую ленту.
