— Что ж вы его пиками вашими оттуда не выковыряли? — спросил Ройл.
Гвардеец не удостоил его и взглядом.
— Этот змей перерубал древки, словно метлы городских мусорщиков, даже мою пику, а у меня-то древко было окованным. И все это легкими сабельками. Пришлось спешиться и брать его в кольцо.
— Молодец! — воскликнул Конан, и ни у кого не было сомнений, к кому относилась данная похвала.
— Наконец я до него добрался, и мы скрестили клинки. Мне даже удалось его ранить…
— Куда? — быстро спросил король.
— В левую кисть, но, кажется, вскользь, он даже не уронил оружия, только старался парировать другой рукой, и все. И тут из чащи налетели его дружки. Полезли с разных сторон, словно овцы на убой. Мы покрошили пятерых или чуть больше, но меня уже оттеснили от вожака, и он растаял в чаще. Следом юркнули и оставшиеся в живых. Я не рискнул спешивать и отправлять в непролазный лес бойцов.
— А зря, — перебил его Ройл с досадой, но Конан зыркнул на него, и ветеран унялся. — Мои кавалеристы больше приучены вести бой в седле, кроме того, они без сомнения ломились в сторону немедийской границы, словно раненые лоси.
— Капитан, сколько у вас здесь людей? — спросил король, судя по всему, весьма довольный допросом.
— Со мной прибыл полувильд при заводных конях. Убитыми и ранеными десять человек ровно. — При словечке из лексикона выпускников Бельверусской военной академии Ройл скривился и сплюнул:
— Половина вильда — это сотня, не так ли, мой любитель немедийских выкрутасов? Минус десяток убитыми и ранеными, минус еще десяток, чтобы сопроводить пленных, минус еще десяток, чтобы перерыть лагерь, тут должна быть часть добычи этих псов. Итого — остается семьдесят рыл, мой король.
Армледер стал совершенно пунцовым. Рука его потянулась, было, к палашу, но затем собралась в кулак и устремилась в челюсть следопыта. Ройл еле успел отшатнуться. Вывихнутая нога подвернулась, и ветеран полетел в грязь, оглашая лес отборнейшими богохульствами. Однако гвардеец уже пришел в себя и обратился к киммерийцу, весьма снисходительно созерцающему все происшедшее:
— Мой король, я готов понести любое наказание. Оскорбление офицерского звания низшим чином не оправдание для самоуправства в присутствии августейшей особы.
Конан скорчил такую гримасу, словно у него неожиданно заболело три или четыре зуба.
— Капитан, ты приобретешь славу полного болвана в глазах своего короля и вон тех рогатых «нижних чинов», если будешь еще нести такую чушь. Прибереги все это для дворцовых стен и ушей своего принца, а тут, в лесу, скоро птицы начнут дохнуть на лету от твоих великосветских манер. И ты, Ройл, не сверли капитана красным глазом — тебе что, ни разу в рыло не давали?
