— Командуй Хорсе, пусть начинает и он,— твердым голосом сказал Конан, не отводя взгляда.
Его дуэль со старцем продолжалась. Это было не просто глупое противостояние тщеславий. Взгляд старца засасывал, как водоворот, вобравший в себя толику мощи черных подземелий, вполне достаточную, впрочем, чтобы ощутить всю необъятность целого и устрашиться. Как будто тяжкий груз лег на плечи короля, груз давящий, непомерный, но Конан выдерживал этот груз. Его душа была закрыта для тьмы, и тьма, беснуясь, отступала.
Озимандия извлек из складок одежды четки и принялся, перебирая их, шептать непонятные слова, звучащие сурово и грозно. И снова, как и в те минуты, когда маг призывал дракона, всем начало казаться, будто из воздуха, из ниоткуда собирается и возникает нечто древнее и злобное, дышащее ненавистью к вековечному своему заточению и наконец почувствовавшее дух долгожданной свободы, готовое разрушить любые преграды ради нее и смести на своем пути всякого. Озимандия словно размыкал замки на гигантской цепи один за другим, и замков этих становилось все меньше...
— Остановись, Озимандия! — прозвучал властный высокий голос девятого, в котором слышался металл.— Ты великий маг, мы поняли это. И пусть ты не достоин того, чтобы быть среди нас, ибо преступил наши законы и клятвы, но мы уважаем тебя как мастера. Конан, король Аквилонии! Монархи земные — пыль у трона повелителей тьмы, и лишь ты один сумел восстать из пыли и бросить вызов. Вы оба заслужили жестокую кару, и она настигнет вас неизбежно. Но сейчас мы даруем вам жизнь. Пока...— зловеще закончил служитель.— Освободите черного дракона! — приказал он своей черной братии. Но Конан не верил старцу.
— Озимандия, они делают то, что им велели? Если нет — продолжай!
— Они делают то, что говорят, Конан,— ответил волшебник.— Я прервал свое заклинание, но всегда могу начать его заново. Я не верю им, король. Они могут обмануть нас, но надеюсь, что мы успеем до того, как...
Он не успел договорить. Поднялся ужасный вихрь, который пролетел по пещерам с пронзительным свистом, заглушая последние слова Озимандии. Мнилось, незыблемые каменные своды рухнут, не выдержав этой оглушительной, неведомо откуда взявшейся лавины звука.
Люди прижались к стенам, будучи не в силах противиться напору ветра. Один только король Конан остался стоять там, где стоял. А рядом с ним, торжествуя долгожданную победу, стоял, хохоча, в развевающейся белой одежде великий маг Озимандия. Он один сегодня сумел повергнуть всех своих врагов и отомстить за тех, кто пал здесь в неравной схватке с тьмой восемь веков назад.
