Лицо пака действительно походило на лица кхитайцев: плоское, с высоким лбом, тонкими губами, пергаментной с желтоватым оттенком кожей, обесцвеченной за столетия жизни без солнца. Однако нос у пака был прямой, а не приплюснутый, и, конечно, выделялись глаза: огромные, миндалевидные, почему-то на редкость отталкивающе неприятные. Наверное, так некоторые люди считают омерзительными глаза рептилий или насекомых.
Пак был бос. Волосы его, желтые, как у Майлдафа, и длинные, были собраны на затылке в пучок, из которого еще был выпущен хвост. Пучок к тому же был проткнут стрелой. В руках пак держал лук величиной в рост самого карлика, а у пояса его висел колчан со стрелами. Из-за плеча выглядывал еще один колчан, в котором находились стрелы с оперением иной окраски.
Пак осмотрелся и выдернул стрелу из того колчана, что за спиной. Пришла пора Конану удивиться по-настоящему: у стрелы был железный наконечник, а ведь ни о каких кузницах паков легенда даже не упоминала!
«Они вооружили паков...» — вспомнил Конан слова Коннахта Мабидана, произнесенные в замке. Уж не обработке ли железа обучили служители Илу этих нелюдей, когда в подземном монастыре шла война за власть?
Так или иначе, пак, приладив на тетиву эту стрелу, крадучись, двинулся внутрь прохода, где затаились Конан и Кулан. Он еще не успел обойти догорающий костер настолько, чтобы источник света оказался у него за спиной.
«Если он сделает это,— рассудил Конан,— то немедленно увидит нас. А от стрелы в упор с железным жалом кольчуга не спасет».
Хорошо еще, что Кулан развел костер у самого входа в зал, поэтому, когда пак обойдет наконец огонь, его и Конана будут разделять едва-едва восемь локтей. Король решил рискнуть, если Евсевий и Майлдаф с их мощными дальнобойными луками и Тэн И с его арбалетом не поспеют раньше. А они, скорее всего, не успевали: пока извлекут луки, пока подкрадутся, пока организуют прикрытие сзади... Кто поручится, что паки не обойдут их по подземным коридорам с тыла?
Между тем лучник, убедившись, что стрела из темноты ему не грозит, сделал-таки шаг, позволивший ему обойти костер и увидеть, что происходит в туннеле. Его темный силуэт возник на фоне огня — и Конан метнулся вперед. Удар меча был молниеносным, как бросок вендийский кобры, и киммериец немедленно отпрянул назад, вновь переменив место.
Град стрел засыпал проход, но Кулана надежно закрывал камень, и паки его не видели и не слышали, а Конан, отчасти из-за удачно совершенного маневра, а в остальном благодаря чистому везению, тоже не был задет. Он с удовольствием увидел, что пак лежит неподвижно. Темное пятно быстро расплывалось на его рубахе: меч Конана проткнул карлику живот.
