– Бородин, разумеется, останется за Губиным, но и для вас можно найти подходящее преступление. Вы его, конечно, не совершали, но, учитывая то, что вы делаете…
– А вот этого не советую, Олег Иванович, – сказал Ермаков уже без улыбки, – и вы прекрасно знаете, почему. Лучше уж вам просто убить меня.
Павел замолчал. Фролов тоже молчал, и Ермаков заговорил снова:
– Олег Иванович, в ближайшие два дня я буду очень плотно занят, мне будет не до Свинцова. Если вы не хотите больше кровопролитий, намекните ему как-нибудь: пусть даст, как у вас говорят, признательные показания, тогда я его не трону. И отметьте, пожалуйста, пропуск. И так уже поздно, а мне еще в редакцию надо.
7
Лысых в редакции дожидался Павла. Уголовное дело вокруг Ермакова задевало в том числе и его личные чувства. Именно Валера Лысых в незапамятные времена, когда был еще не редактором, а корреспондентом журнала, нашел Павла в Левой Березовке, где тот после армии работал оформителем в колхозном клубе. Валера приезжал туда писать о деревенских мастерах, резавших наличники на окна.
Перед тем, как состоялось приглашение Павла в "Караван", Валера выдержал трудный разговор с редактором и секретарем партийной организации журнала, доказывая им, что одно уголовное дело еще ничего не говорит о человеке. Ни один из троих потом не жалел об этом приглашении, но у Валеры на всю жизнь осталось ощущение личной ответственности за Павла.
– На свободе? – спросил редактор.
– Как видишь. Слушай, когда ты отдаешь в типографию очередной номер?
– Послезавтра. Нет, послезавтра воскресенье – значит, в понедельник.
– Найдешь место для пары картинок к "Грибному дождю"?
– Конечно! – оживился редактор. – Немного изменю разбивку на части – оно так даже лучше будет.
– Дай текст. В понедельник утром принесу, что получится.
8
С начальником следственного отдела Фролов все-таки поговорил. Тот немного подумал и сказал:
– Надо бы этого Ермакова к психиатру.
– Его туда уже посылал Кучумов. Я видел заключение. Вменяем.
– Ну, ты же знаешь Панаева. У него все убийцы вменяемые, а об этих фантазиях никто его и не спрашивал. Да и не было их тогда, скорее всего, у Ермакова крыша позже съехала. Ну, да ладно, он ведь тихий. Пусть уж лучше так убивает, чем по-настоящему. Или книжки пишет, с его-то фантазией. Этакие криминальные драмы с налетом мистики.
– Но он и убивает по-настоящему! – возразил Фролов. – При мне же сделал, и после этого часа не прошло…
– Брось, – отмахнулся начальник отдела, – еще и не такие совпадения бывают. "После этого" не значит "вследствие этого". Ты лучше скажи, когда собираешься закрывать дело по его заявлению?
