- Это заразно, - сказала, наконец, надтреснутым голосом, - когда приходит кто-то новый, ещё пахнущий домом, это вдруг нападает и на тебя, нарушает всю твою систему.
Тамар сидела на своей кровати и теребила большие пальцы ног. Потом резким движением вытянулась на ней во весь рост, ощущая ямы и ухабы матраца, и уколы грубого одеяла.
- Поздравляю, - сказала Шели, - это самый трудный здесь шаг. Как войти в море, когда вода доходит тебе, сама знаешь, докуда.
- Скажи, - спросила Тамар, - почему в комнатах почти никого нет?
- Потому что все на представлениях.
- Где?
- По всей стране. Вечером, поздно, они начнут возвращаться. Некоторых не бывает по два дня, но потом возвращаются сюда. А в пятницу вечером все всегда здесь. – Она выпустила колечко дыма и, улыбнувшись, бросила сквозь него: - Как каждая большая и дружная семья.
- Ага, - Тамар переварила новую информацию. – А как ребята здесь?
- Разные. Есть стоящие, действительно, что надо, особенно музыканты, а есть так себе. Большинство просто психи. Не говорят с тобой и не замечают, что ты есть. Большую часть времени под кайфом, а когда нет, - она повела рукой с сигаретой, - лучше держаться от них подальше. Дай им – съедят тебя живьём.
- Под кайфом? Но Песах сказал мне...
- Что наркотики здесь запрещены. Как же! – она издала продолжительный грубый звук. – Он бережёт свою задницу.
- Правда?
- "Правда"? Какая же ты детка, в самом деле. – Шели минуту смотрела на неё изучающим взглядом. – Тебе не стоит здесь находиться, ты знаешь? Здесь тебе не... – она искала слово, и Тамар рассерженно продолжила про себя: "не как в твоих книгах". Но Шели не хотела её обидеть, сверкнула улыбкой и быстро обошла опасное место, - а кто тогда продаёт ребятам продукт по постоянной цене, кто? И кто заботится, чтобы здесь всегда были банги и марочки? Не он? Не его бульдоги?
- Кто это – его бульдоги? – спросила Тамар, обессилев.
- Те, кто нас возит, кто сторожит нас на представлениях. Ты ещё познакомишься с ними слишком близко. А он ничего не знает, сечёшь? Он чист. Его голова занята искусством, и оградить нас от улицы, и дать бедным сироткам горячую еду каждый день, Януш Корчак, блин. Но нет дня, чтобы они не пытались мне продать, и тебе попытаются. – Шели немного повернула шею и посмотрела на Тамар. – Хорошо, может не сразу, сперва проверят, кто ты и что. Скажи – ты принимаешь?
- Нет. – Один раз во время той поездки в Арад она курила и всё. И когда ей иногда предлагали, не соглашалась, ей даже трудно было объяснить почему. Что-то связанное с отношениями между внутренними чувствами и посторонними веществами.
