– Место? – притворилась Тамар. – Есть ещё дети?
– Но конечно! Что ты думала, будешь там одна? Там есть дети, которые артисты первый класс! Есть такие, что делают гимнастику, как цирк, есть музыканты со скрипкой и гитарой, и один, который делает представление без разговора, как этот, из телевизора, Розен, и один, который кушает огонь, и девочка, которая ходит только на руках, о-го! – её голова возбуждённо качалась. – Будут тебе там друзья, так весело будет тебе целый день!
Тамар пожала плечами.
– Это звучит интересно, – соврали её губы, но голоса не было.
– Так идём? – рот старухи дрожал, её лицо вмиг покраснело от возбуждения, и Тамар не могла на неё смотреть, она казалась ей жирным пауком, который быстро плетёт вокруг неё свою паутину, как вокруг муравья.
Старуха взяла её под руку, и они вместе спустились на бульвар. Шли очень медленно из-за слепого Иосифа. Старуха говорила, не переставая, будто пыталась утопить Тамар в словах, чтобы она не поняла, что на самом деле происходит. Подошвы Тамар горели. Ещё так легко было оторвать свою руку от старухиной и просто уйти от неё. Уйти навсегда, и никогда больше она не должна будет ощущать эту дряблую прохладную кожу, и не запутается в паутине, которую плетёт вокруг неё эта женщина.
И никогда не попадёт в тот дом, куда месяцами ищет дорогу. Тамар с болью посмотрела вокруг, как будто никогда больше не пройдёт по этой улице и не увидит эти магазины, и этих людей, и эту повседневность. Канючащим голосом подумала про себя: "С днём рождения меня, и спасибо за удачный подарок".
– Собака обязательно? – недовольно прокудахтала старуха, обнаружив вдруг, что большая собака, плетущаяся за ними, принадлежит Тамар.
– Да, она идет со мной! – вскрикнула Тамар, в глубине сердца надеясь, что ей скажут, что с собаками нельзя, и у неё будет хороший повод освободиться.
– Это женщина, собака? Самка? – скривилась старуха. – И что будет, она забеременеет и родит, и у нас там будет радость и веселье?
– Она уже... Она уже пожилая, не может щениться, – прошептала Тамар, в душе жалея Динку, которая должна в её возрасте терпеть такое унижение.
– Так какая тебе разница, – уговаривала женщина, – оставь её здесь. Зачем она тебе нужна, кормить её, а она будет болеть и принесёт грязь...
– Собака идёт со мной! – отрезала Тамар, мгновение они со старухой смотрели друг на друга, и Тамар увидела то, что до сих пор пряталось под жалостливыми улыбками и материнскими складками жира – острый взгляд, серый, как сталь, знававший битвы – но старуха первая опустила глаза:
