- Я вижу, ты ей понравился, - серьёзно сказала Лея. – Теперь...
Но Ноа не соглашалась делить его ни с кем. Обеими руками ухватила его за лицо и повернула к себе, взволнованно рассказывая про хомячка у них в яслях, который порезался стеклом, и у него шла кровь... Асаф повторял за ней половинки слов и расшифровывал их одно за другим. Когда Муки была в том возрасте, в котором дети произносят только один слог из каждого слова, Асаф сделал для неё специальный словарь, чтобы няня могла её понимать. Лея сидела в стороне, прислушиваясь к их беседе, и её большое лицо сияло.
- Теперь слушай, - сказала она, наконец, когда Ноа согласилась на минуту с ним расстаться и начала резвиться на полу с Динкой, - я хочу тебе кое-что рассказать.
Он сразу посерьёзнел и насторожился. Она подняла руки и соорудила из пальцев небольшой навес возле рта, над навесом в него были устремлены её узкие глаза, внезапно заблестевшие:
- И помни, что если когда-нибудь ты сделаешь этой девушке что-то плохое, я тебя на краю света достану и вот этими десятью пальцами задушу. Ты меня слышишь?
Он что-то икнул в ответ. Вспомнил, что Теодора тоже говорила ему нечто похожее, но тут, с Леей, у него было чувство, что ей уже приходилось делать подобные вещи.
- Может я и не умнее всех на свете, - начала она со странной торжественностью, словно собираясь произнести речь, - и только одному Богу известно, сколько глупостей я наделала в своей жизни, - её пальцы непроизвольно прикоснулись к продолговатым шрамам; их нанесли ей бритвой, засунутой в картофелину, трое уголовников из конкурирующей мафии, - и университета у меня нет, я всего девять классов закончила экстерном. Но я немного разбираюсь в людях, я за тобой наблюдаю уже час, и то, что мне нужно, я уже знаю.
Асаф не понимал, к чему она клонит, но не хотел мешать.
- Дело вот в чём, - сказала она и положила ладони на стол, - Тамар во что-то впуталась.
Наркотики, подумал Асаф.
- Что-то нехорошее, со всякими сомнительными типами. Даже уголовниками.
Он внимательно слушал. Ничего из того, что она сказала до сих пор, не было для него неожиданным (его удивляло другое – что он может так просто и естественно сидеть и разговаривать с человеком, которого только что встретил; и при всём напряжении и страхе Асаф чувствовал себя так, как будто, сам того не заметив, научился танцевать особенно сложный танец).
- И так же, как за тобой гнались, когда ты сюда прибежал, - продолжала Лея, - предположим – только предположим – что я скажу тебе, где она находится, и, предположим, ты туда пойдёшь, ты слова не успеешь сказать, как они тебя догонят. И, каким бы умным ты ни был, убежать от них ты не сможешь. В этом они сильнее тебя. Теперь ты понимаешь, чего я боюсь?
