Похоже, он что-то понял. Быстро удалился. Тамар в страхе следила за ним. Тоненькая прозрачная женщина, которая терпеливо ждала, набросилась на неё, пение Тамар напомнило ей что-то:
- Ты обязана это услышать, ты всё поймёшь: была когда-то великая певица, её звали Роза Райза, которая сбежала из Бялистока, как еврейская девочка Роза Брохштейн, не смейся, многие считали её самой великой певицей в мире после Карузо; Пуччини и Тосканини хотели заполучить её... - Тамар слушала сквозь неё. Смотрела сквозь неё. Кивала ей, как на верёвочке, которую поднимают и опускают. Позади неё она видела, как энергично шагает маленький мужчина. Он прошёл почти рядом с Мико, и они друг друга не почувствовали. Круглая лысина покраснела от напряжения и, наверно, от волнения. Она молилась о том, что сделала правильный выбор. Что поставила на подходящего человека. Кто-то возле неё засмеялся. Хрупкая женщина, трепеща от удовольствия, продолжала свой анекдот:
- ...однажды этой Розе Райзе довелось ехать на поезде в Мексике как раз тогда, когда Панчо Вилья[39] со своими разбойниками напали на вагон и начали стрелять. Она сказала им, что она певица, и они ей не поверили, но когда она внутри вагона во время ограбления открыла рот и запела "Эль гитарико", они не только отпустили её, но и дали ей перед этим немного мексиканской текилы... – Тамар рассеянно улыбнулась, поблагодарила её, подобрала деньги и магнитофон, позвала Динку и пошла к условленному месту встречи с Мико. Краем глаза она видела, что человек с коричневым ранцем дошёл уже до конца улицы. Ей понравилось, что он не остановился сразу же, чтобы прочесть записку, и что ни разу не оглянулся. У неё в кармане были ещё две такие записки, приготовленные вчера. Она думала передать их трём разным людям, но из всех людей, которым она сегодня пела, только он внушил ей доверие; у неё было чувство, что это тот, кто ей нужен.
Моше Хонигман, в прошлом стенографист в суде, а сегодня пенсионер, бездетный, вдовствующий уже сорок лет. Помимо слегка однообразной карьеры у него было несколько скромных увлечений: он коллекционировал старые карты, книги о путешествиях в Страну Израиля и пластинки духовых оркестров. Играл в шахматы по переписке с любителями со всего мира и усвоил обычай – каждый год учить новый язык на уровне лёгкой уличной беседы. Было похоже, что этого одинокого, впечатлительного и постоянно взволнованного человека старость застигла в середине детства. Вдобавок ко всем своим увлечениям он был неизменным любителем детективов, которые можно купить за пять шекелей в маленьких магазинчиках подержанной книги и с их помощью забыть на два часа в день о несбыточных стремлениях.
