Так что, в сущности, хорошо, что она об этом не подумала. То есть, её мозг помог ей тем, что скрыл от неё это препятствие... Странно. Она выпрямилась и глубоко вздохнула: удивительно, как ей удалось преодолеть этот приступ желчи; вырваться из её челюстей. Это было что-то новое. Её охватило незнакомое чувство покоя. Почти уверенности в себе. Сейчас оно, конечно, исчезнет, но она сбережёт его в себе, запомнит то место в теле, где оно возникло, и попробует туда вернуться, сама извлечёт его во время следующего приступа.
А пока ей нельзя забывать, что она здесь совсем одна, без союзника, и ей нужно думать за двоих, то есть – создать ситуацию, в которой Шай убежит с ней. Она обязана поставить его перед свершившимся фактом. Эти мысли её немного освежили. Она почувствовала, что после долгих дней забытья, она снова возвращается к жизни. Подумала, где сейчас Шай. В какой комнате. В каком туалете без света он, согнувшись, готовит себе дозу на ночь.
Шели посмотрела на неё со двора с широкой улыбкой, слишком широкой, позвала её немного побалдеть. Глаза Шели были расширены, и что-то в её природной радости было острым и стеклянным. Тамар почувствовала, что сегодня она никого не может видеть, не может ни с кем говорить. Ей надо побыть одной. Смутно подумала, что она, как подруга, должна забрать Шели с собой в комнату. Присмотреть за ней, чтоб не распускалась так и не позорилась. Но у неё уже ни на что не было сил. Криво улыбнувшись, она сделала Шели знак "иду спать". Дотащилась до кровати и, как была в одежде, не помывшись после всего этого дня, даже не погладив Динку, свалилась.
Что здесь происходит, обессилено думала она, как всё началось, как это всё вдруг превратилось в мою реальность, в мою жизнь. В какую-то минуту ты делаешь малюсенький шажок, только на волосок от знакомой дороги, потом ты обязана поставить и вторую ногу, и вот уже ты на неизвестном пути. Каждый шаг более или менее логичен, рождается из предыдущего шага, и вдруг ты просыпаешься в кошмаре.
Прошёл час, другой. Она не могла заснуть. В её мозгу бушевали волны. Ты здесь рядом, кружилась в ней мысль, как при высокой температуре, я тебя вытащу. Она мысленно говорила с ним и умоляла, чтобы он прочёл её мысли, не знаю, как, но увидишь, я тебя вытащу, хочешь ты этого или нет, я вытащу и уберегу тебя, очищу тебя, и ты снова станешь тем, кем был, моим братом.
3. "Я, как слепой, за тобою иду"
***
После обеда с Носорогом Динка повела его в незнакомый район позади рынка. Они шли между маленькими белеными двориками. Асаф заглянул за деревянные ворота и увидел огромную герань, полыхающую красными цветами в старом жестяном корыте, он решил когда-нибудь, когда всё закончится, вернуться сюда: его опытный глаз оценил движение пятен света и тени, наметил кадры, обратился к чёрному коту, лежащему между осколками оранжевого стекла, которые торчали, как чешуя дракона, на верхушке стены. Во дворах вдоль стен были старые кресла и кое-где матрацы, на подоконниках стояли большие банки с солеными огурцами. Асаф и Динка прошли мимо синагоги, в которой молились люди в рабочей одежде, мелодия предвечерней молитвы была ему знакома, это была мелодия его отца и деда. Миновали уродливую бетонную глыбу – общественное убежище, покрытое цветными детскими рисунками – ещё одну синагогу, очень узкий переулок, над которым во всю его ширину, как свадебный балдахин, склонялась плакучая ива...
