Тогда она позвала на помощь своего папу. Пускай поможет хоть в том, в чём он разбирается. Стоимость против затрат. Выгода. Прибыльность. Его мантры. Его маленькая броня. Она подумала о пятистах шекелях, которые Шели зарабатывает каждый день. Допустим, что в среднем каждый из артистов зарабатывает – начала она вычислять. Запуталась. Цифры всегда сбивали её с толку. Её живот бунтовал против этих её расчётов, их расчётов. Но она не уступала себе. Зажмурила глаза и рассчитала. Помножила на число парней и девушек, которых видела утром в коридоре. Её глаза открылись: получилось примерно десять тысяч шекелей в день. Огромные деньги. Но чего-то всё же не хватало.
Выступление в центре Зив тоже прошло хорошо. Здесь она пела ещё хуже, совершенно погружённая в не дающие покоя загадки, и, тем не менее, восторг публики был сильнее. Она не могла это объяснить. Раз так, раз этак. Это всегда немного угнетало – эти овации только доказывали ей, насколько велик разрыв между тем, что она чувствует, и тем, как это выглядит в чужих глазах. Эта специфическая угнетённость после выступления была ей хорошо знакома, когда она чувствовала, что даже изливаемая на неё любовь только подчёркивает её одиночество и усиливает ощущение, которое всегда подавляет её больше всего – что её не понимают.
Как сказал Шай два года назад после какой-то халтуры: "Иногда обиднее, что тебя любят не за то, что надо, чем когда заслуженно ненавидят". Как обычно люди подходили и взволнованно пожимали ей руку, расспрашивали о ней, беспокоились за неё, и ей было приятно, что о ней так беспокоятся.
И там как раз был полицейский. Далеко, в стороне. Но он был занят с одним роскошно одетым господином, который взволнованно говорил, размахивая руками, и, очевидно, рассказывал о чём-то ужасном, что с ним произошло. Полицейский слушал, что-то записывал и совсем не смотрел на неё.
- В этот раз было немного лучше, - вырвалось у неё, когда отдавала Мико деньги, и сама устыдилась, что так стремится ему угодить.
Всю дорогу потом она терзала себя за сказанную ему фразу: в этот раз было немного лучше. Что лучше, что? Что ей больше заплатили? Как раз предыдущее выступление было немного лучше; так что? Если ей там не много заплатили, это уже считается хуже? И если ты получаешь меньше, чем Шели, то ты меньше стоишь? Подлиза такая.
Впервые с тех пор, как вышла на улицу, почувствовала, что она действительно себя продаёт. Поклялась, что никогда, никогда не будет больше извиняться, если мало заработает. Ни перед Мико или Песахом, или им подобными, вообще – ни перед кем на свете. Она выпрямилась на сиденье машины и выставила подбородок. Этот жест напомнил ей Теодору, что придало ей силы, и она поклялась: её роль, её предназначение – петь. Всё остальное – их забота.
