– "А как" – это ты о чем? – услышал Андрей. Он не решился прямо спросить: "А как ты собираешься, по блату?" В конце концов, всё это лишь слухи, не более. Вместо этого он спросил:
– А как ты вообще попала сюда, на курсы?
Марина пожала плечами:
– Так ведь разрешение не требуется. Курсы свободные, заплати и ходи.
– А свидетельство? Оно, если не знаешь, действует год, а потом всё по новой. Ты что, рассчитываешь успеть за год?
Марина снова пожала плечами и ответила с вызовом:
– Я, в отличие от некоторых, превращаться не собираюсь.
Андрей закрыл рот только через несколько секунд.
В принципе, поступок в ее духе. Она всегда удивляла окружающих, причем не нарочно – как-то само собой получалось. Андрей помнил, как удивила его в свое время новость, что Марина верующая, и даже, как выразился один знакомый, "активно верующая". В отличие от большинства, которое, например, в вопроснике переписи, в разделе "Вероисповедание", не задумываясь, отмечает строку "православный" просто потому, что если не отметить ничего, то компьютер не примет форму. А слово "атеист" из нее давно убрано, как "против всех" из избирательных бюллетеней. И если при этом чуть ли не с детского сада вдалбливают, что русский – значит православный…
Он догнал ушедшую вперед Марину, они вместе вышли на крыльцо и пошли к остановке троллейбуса.
– А зачем же ты ходишь сюда, если не собираешься? – спросил Андрей.
– Пытаюсь понять некоторые вещи.
– Ну, и как, поняла?
– Кое-что – да, но не здесь. Отсюда я пока ничего не вынесла.
– Слушай, а как вообще церковь смотрит на трансформацию? – спросил Андрей неожиданно для самого себя: полсекунды назад этот вопрос его абсолютно не интересовал.
– Ты кого имеешь в виду: государственную церковь или нас? – уточнила Марина.
– Государственная – это православная?
– Ну да. Русская православная церковь.
– А вы тогда кто?
– А мы – старообрядцы.
Опять она убила его наповал: представление о старообрядцах, имевшееся у Андрея, к Марине никак не шло.
Они подошли к остановке, остановились, и тогда наконец Марина сказала:
– Православная церковь, как обычно, проморгала, она всегда оказывается в хвосте событий. К тому же против трансформации успел выступить римский папа, так что патриарх оказался в трудном положении: выступит против – будет заодно с папой, поддержит – так вроде бы клонирование уже осудили, а это еще хуже. А у нас… Отец Пантелеймон – это наш священник, – он так говорит: можно записать голос на диск или на кассету и потом слушать, но это уже будет не живой голос, а только его копия. Точно так же и копия живой души в железной коробке – это не живая душа… Ну, ладно, вон твой троллейбус идет. Увидимся еще.
