Пение растекалось по траве вместе с туманной сывороткой, непонятно было, где и на каком языке... Но где-то пели, это было очень странное явление, Линецкий тогда подумал: хорошо, что рядом Степаныч, иначе запросто можно было бы свихнуться...
Хотя... Когда они вышли на отшельника — чуть не наступили, — он лежал на спине и пел — оказалось, что ничего страшного... Как эта баба у Лескова: «Не одна, а с Богом», — примерно так же сказал им отшельник... Ветер, чабрец, мята, полынь... Лежишь на спине, раскинув руки... Пение, как воронка... Иногда в неё затягивает странников...
Линецкий пока что не лежал, раскинув руки, а молча сидел на ступеньках, да и халупу его нельзя было сравнить с кельей... Которая, по словам отшельника, была скитом ещё с Петровских времён...
Скорее даже, наоборот — Линецкий теперь жил в коммуналке... Хоть и не в замкнутом пространстве — перед глазами морской простор, но за спиной — человек двадцать, или сорок — кто их считал — соседей... Так что его полукруглая стеночка из камней делалась скорее всего из подсознательного желания... Отпетым ушельцем Линецкий стать пока что не помышлял, но немного оградить себя от человечьего шума был бы не прочь... Особенно в данный момент, когда под боком, или, точнее, за спиной у него затевалось прямо-таки народное гулянье. Неизвестно, по какому поводу, но ясно было, что не просто так... Просто так гуляли и так каждый день, тут же было что-то особенное, связанное с хозяевами... Часть народа, заселившего хозяйские курятники, была в то же время связана с хозяевами каким-то родством, Линецкий что-то слышал, краем уха... У него создавалось впечатление, что он угодил в цыганский табор...
Несмотря на это, он редко спускался к морю... Как будто нашёл здесь, на возвышенности, такую точку зрения, от которой трудно было отказаться даже на короткое время...
Однако в этот момент он уже думал было встать и пойти вниз по тропинке, потому что помимо криков — их ещё можно было перенести — теперь со стороны хозяйского дома раздавалась музыка: «А ну быстрее, брат, налей... За бизнесменов и врачей...»
Линецкий подумал, что надо пойти погулять... Но вспомнил, что эта же песня преследовала его вчера и внизу — примерно в это же самое время она перекатывалась, как бильярдный шар, из одного трактира в другой... «Так что спасение сейчас можно найти только в море», — подумал он и зашёл в комнату, чтобы взять плавки и полотенце, включил свет, и в этот самый момент в проём двери заглянула радостная физиономия...
