Как она обожала кружиться в танце со своими подругами! Иг рать на кифаре и флейте, нарочно беря не ту ноту иди сбиваясь с ритма для того только, чтобы молодой учитель музыки подошел к ней и сделал замечание, мягко коснувшись рукой ее плеча. Он был так красив, этот Агамед с острова Родос!
Лаодика писала ему глупые записки на клочках папируса и подсовывала под дверь его комнаты. Однако Агамед никогда не позволял себе ничего лишнего, зная, что его воспитанница – царская дочь.
Сирийский царь Антиох Эпифан (что означает «славный»), отец Лаодики, много воевал. Из-за реки Тигр в его владения часто вторгались парфяне, из аравийских пустынь то и дело накатывались орды полудиких арабов, в Иудее постоянно тлело недовольство. Некогда могучее государство Селевкидов постепенно утрачивало свои владения в Малой Азии и на островах Эгейского моря. Не прекращались войны с Египтом из-за Келесирии.
После победы над Македонским царством римляне все больше вмешивались в дела азиатских правителей. Они диктовали свои условия Пергаму, Вифинии, Каппадокии и Понту. В Риме не желали усиления Селевкидской державы, памятуя о трудной войне с Антиохом Великим, дедом Антиоха Эпифана.
В этих условиях воинственный отец Лаодики стремился сблизиться с теми царями, которые были недовольны самоуправством римлян. Поэтому свою красавицу-дочь Антиох без раздумий отдал замуж за понтийского царя, набиравшего силу вопреки угрозам из далекого Рима. Слезы Лаодики, не желавшей ехать, как ей казалось, в страну диких нравов, не растрогали сурового родителя, замышлявшего очередную войну с Египтом и рассчитывавшего на помощь Понта. Такого предательства, такой черствости Лаодика никак не ожидала от своего отца, некогда носившего ее на руках, исполнявшего все ее детские прихоти.
Взгляды на жизнь у юной Лаодики поменялись, когда она стала понтийской царицей. Ей не понравился ни супруг, ни ее новые подданные, в основном персы и каппадокийцы, не знавшие греческого языка и поклонявшиеся огню и солнцу. Лесистые горы и холмистые равнины не радовали ей взор своей дикой первозданной красотой. И только море, омывающее мыс, на котором лежала Синопа, напоминало Лаодике ее отчий край, дорогую сердцу Селевкию.
Оттуда редко приходили весточки, да и те были однообразны: «Царь Антиох ведет войну с парфянами…», «Царь Антиох воюет с египтянами…», «Царь Антиох захватил Иерусалим…»
Потом царь Антиох умер, еще раньше умерла мать Лаодики.
В Сирии воцарился ее старший брат, тоже Антиох, но и он вскоре умер. Трон Селевкидов занял младший брат Лаодики Деметрий, который и не вспоминал, что где-то у Понта Эвксинского в тоске и печали влачит свои дни его сестра. Впрочем, и Деметрий недолго просидел на троне. Его убили заговорщики, как сообщили Лаодике сирийские купцы.
