– До стен Амасии еще надо дойти,- заметил Мнаситей,- а разбить конницу пешим войском да на равнине дело непростое.
– Иными словами, ты за это не возьмешься,- усмехнулась царица.- Может, мне возглавить войско?
– Зачем раздувать пожар, если его можно потушить без войны,- подал голос Дионисий.- Не проще ли показать мятежной знати Амасии живого Митридата, для вида облеченного царской властью. Пусть Сузамитра и все те, кто стоит за его спиной, убедятся в ложности слухов. Это если и не образумит их, то хотя бы смутит либо внесет раскол в их среду.
– Задумано неплохо, клянусь Зевсом,- похвалил секретаря Мнаситей.
– Это еще надо обдумать,- сказал осторожный Гергис.
– Размышлять некогда,- нетерпеливо возразила Лаодика.- Я нынче же увенчаю Митридата диадемой. Он и пойдет с войском к Амасии.
Гистан и Багофан промолчали, хотя не одобряли совет Дионисия.
* * *
Собрав всю знать Синопы, эллинов и персов, Лаодика провозгласила своего старшего сына своим соправителем, вышедшим из-под ее опеки вследствие совершеннолетия.
Когда евнухи ввели в тронный зал облаченного в пурпур Митридата, когда голову ему увенчали диадемой и возвели его на тронное место, когда вся собравшаяся знать громогласно стала приветствовать его как царя, на глаза юноше едва не набежали счастливые слезы. Сбылась его мечта- он унаследовал трон отца.
Из желания сделать сыну приятное, а также стремясь придать происходящему больше торжественности, Лаодика встала со своего места и, стоя, как и все, приветствовала Митридата.
Среди знатных женщин, выделявшихся яркостью одежд, Митридат увидел своих сестер, всех четверых.
Ниса таращила на него восхищенные глаза, держась за руку серьезной Роксаны, которая хранила подчеркнутое спокойствие, будто видела такое каждый день. Статира была одета как персианка- в широкую столу и накидку, край которой до половины закрывал ей лицо. Митридату были видны только ее жгучие глаза, подведенные сурьмой от уголков к вискам. Статира несколько раз помахала брату рукой, делая вид, что поправляет покрывало на голове.
Позади Нисы и Роксаны стояла Антиоха в дорийском пеплосе с волосами, уложенными на эллинский манер. Солнечный луч, падая сверху из окна, зажигал в ее синих глазах счастливые искорки. Лицо Антиохи, озаренное мягкой улыбкой, казалось, говорило Митридату: «Видишь, я была права. Ты стал царем! Не забывай же о той, что должна стать твоей супругой».
Потом был пир в ознаменование этого события, которое по счастливой случайности совпало с праздником Дионисий.
