— Высота является дискретной или непрерывной переменной?
— Непрерывной.
Только компьютер мог играть музыку, исходя из таких данных. Людям потребовались бы плоскости дискретной высоты. Если интервалы между плоскостями будут достаточно малыми, человеческая версия приблизится к компьютерной. Но фуга могла звучать так, как задумал Джейто, только тогда, когда расстояния между плоскостями станут так малы, что практически будут равны нулю.
— Фасетки с одним краем нужно играть на арфе-баритоне, построенной по принципу сферических гармоник, — продолжал он. — Два края — тенор, три — контральто, четыре — сопрано. Громкость возрастает линейно с толщиной покрытия, от пианиссимо до фортиссимо. Темп изменяется в зависимости от длины волны света, соответствующей цвету покрытия. — Он постучал по консоли. — Красный. — Увеличил темп. — Фиолетовый.
— Данные приняты, — сообщил Требл. — Еще какие-нибудь уточнения?
— Нет. — Затем, сообразив, что ему предстоит наблюдать за реакцией Соз, Джейто добавил: — Снизить яркость освещения на пятьдесят процентов.
Лампы потускнели, и комната наполнилась неясными синими тенями. Было слишком темно, чтобы он мог четко видеть лицо Соз.
Раздался низкий звук — рокот баритона арфы. Несколько тактов баритон звучал один, затем к нему присоединился тенор, игравший ту же мелодию мягко и нежно. Затем вступило контральто и, наконец, сопрано, прекрасное, как заря.
Требл воспроизводил музыку гораздо более мягко, чем общая программа которой Джейто пользовался в библиотеке. Да, это была его фуга — этот минорный тон, эта последовательность, это арпеджио. Требл все сделал правильно. Сопрано мерцающей колоратурой поднималось по изогнутой шее птицы. По комнате плыли ноты, сияющие и причиняющие боль, слишком яркие, чтобы их можно было вынести долгое время. Другие арфы вступили, подобно подводным течениям, приглушив сопрано глубокими тонами. У головы птицы сопрано снова вырвалось вперед, словно фонтан звуков.
Да. Требл все сделал правильно. Требл знал свое дело.
Постепенно музыка замедлила темп, скользя по расправленным крыльям птицы. Наконец остался лишь баритон, рокочущий вслед угасающему сопрано. Последние ноты разнеслись по комнате и стихли.
Джейто стоял неподвижно, боясь пошевелиться, чтобы не заставить Соз выдать свою реакцию. Но тишина была невыносима. Что она думает об этом? Он выразил в этой музыке себя, уязвимую часть своей души, без преград, без защиты.
Лицо Соз было повернуто в сторону консоли, так что он видел лишь ее профиль. На ее щеке что-то блеснуло. Что-то скользило по ее лицу.
