Когда вечером пришла вдова из Городца и попросила хлеба, Улыба не сдержалась. Она видела еще одну женщину, не старую и красивую. И ее сотник одаривал. За что?.. Улыба обругала незваную гостью, выгнала за ворота, а потом сгоряча побила Гойку — впускает, кого ни попадя! Злоба душила ее. Улыба не могла дождаться Некраса, а когда тот пришел, дала волю словам.
Улыба видела, как меняется лицо сотника от ее попреков, и в какой-то миг подумала: поступает неправильно. Нужно бы не так — без крика, ласково… Но слишком много пережито было в тот день…
Когда Некрас ушел, Улыба не огорчилась: вернется! Кто бы ни были ее соперницы: конопатая служанка или вдова дружинника из Городца, им с ней не сравниться. Все дружинники князя Ростислава на нее заглядываются. Даже старый Светояр как-то подмигивал. Воевода! Возьмет и заглянет вечерком… Только ночью, ворочаясь в холодной постели, Улыба вдруг со страхом подумала: Некрас не придет. Совсем, никогда. Потому как он совсем не похож на тех дружинников, которые на нее заглядываются и даже на воеводу. Даже на воеводу она могла бы крикнуть — стерпел бы. Этот не простит…
Подумав так, Улыба заплакала. Горько, как не плакала ни разу в своей жизни…
— Он не такой, как другие наемники, — сказал Светояр, провожая взглядом удалявшуюся охоту. — Много их видел, княже… Не похож.
— Чем? — сердито спросил Ростислав, опуская поводья. Собаки подняли тура, жаль бросать гон.
— Всем! Не так ходит, не так говорит, не так держит себя…
Ростислав хмыкнул.
— Кто в наемники идет? — спросил Светояр, делая вид, что не услышал. — Сын дружинника, сын боярина обедневшего, а то и смерд… Народ подневольный, привык подчиняться. Старшего уважают, кланяются низко… Этот держит себя гордо.
— Значит, князь? — усмехнулся Ростислав.
— Бывает и князья служат, — согласился Светояр. — Когда у отца детей много, а земель — едва повернуться. Бывает со стола князя собьют, ищет себе место… Но княжич не таит родства, кичится, рассчитывая место в войске повыше занять, серебра больше выторговать. Этот о родителях своих молчит. А повадки княжеские. Слуге гривну серебра как ногату бросил! У нас богатый пожалеет.
— Варяги золото швыряют! — не согласился Ростислав. — Сегодня получат, а завтра пропьют, в корчме продуванят.
— Не похож он на варяга! По нашему говорит без запинки, читает и пишет. Ряд, что ему на службу положил, не только прочел, но и дописал свое.
— Боярский сынок, рос при монастыре…
— В монастыре рос, так в бога бы верил!
