«Со службой нам свезло! — подумал Олята, чувствуя, как тяжелеют веки. — Некрас только с виду строгий… Другие слугам — затрещины, заушины, могут плеткой вытянуть, а Некрас хоть бы раз. И к сестре не цепляется… Надо ему добре служить, собрать Оляне приданое. Тогда женихи найдутся… А я уж как-нибудь…»
Олята не заметил, как уснул. Не дождавшись брата, Оляна заглянула в предбанник, но будить не стала. Принесла набитую сеном подушку, подсунула отроку под голову. Затем сняла с гвоздя старый кожушок, укрыла. Олята сладко зевнул и вновь задышал ровно. Оляна погладила его по влажным волосам и загасила лучину…
* * *
Некрас спал до полудня следующего дня. Олята успел накормить змея (рыбу как всегда привезли рано утром), прибрать в большой конюшне, где обитал смок, и в маленькой, где в денниках стояли Дар и кобылка Некраса. Коней Олята вывел на луг пастись, спутав им ноги. Но не удержался, распутал Дара, оседлал его и несколько раз проскакал вокруг луга. Жеребчик шел ходко, чувствовалось, что с удовольствием — застоялся. Олята проскакал и на кобылке — для сравнения. Кобылка (Некрас ее никак не звал, а Олята окрестил Гнедой) бежала лениво, на ответ на понукания недовольно фыркала, и отрок с радостью заключил, что Дар лучше.
За этим занятием и застал его проснувшийся Некрас.
— Чей конь? — спросил, кивая на Дара.
— Мой!
Олята честно рассказал, как достался ему жеребчик и жалостно попросил не говорить воеводе.
— Сам увидит! — пожал плечами Некрас. — У Светояра глаз острый. Не отберет, не боись! Не такой человек… Нам второй конь надобен — не каждый раз случится, что воевода одолжит своего…
Святояр и в самом деле коня не отобрал. Он появился в Волчьем Логу спустя несколько дней и только зыркнул недовольно на Дара, щипавшего травку неподалеку от избы. Олята, боясь гнева гостя, старался угодить ему изо всех сил, подносил вареное да печеное (Оляна постаралась!), да подливал в кубок меду. Воевода по своему обычаю за едой все выспросил у Некраса, затем достал из сумы тяжелый мешок.
— Осьмнадцать гривен! Две ранее давал!
Некрас развязал мешок, подозвал Оляту и насыпал ему в пригоршню жменю тяжелых серебряных монет. Отрок онемел от неожиданности.
— Балуешь слугу! — заворчал Святояр. — Мало, что коня присвоил, так еще серебра гривну! За какие заслуги?
— Он разведал, что в Городце сено лежит, — спокойно ответил Некрас. — Твои люди до стен не добрели, а он внутри побывал. Убить могли! Как и тех…
— Малый еще, — уже тише, но все так же недовольно продолжил воевода. — Куда ему столько?
