В зале послышались шаги.
Хвалынцев обернулся и увидел синий расстегнутый сюртук и, с широкими подусниками, характерные усы высокого штаб-офицера, который шел прямо на него.
— Кто вы такой? — осведомился офицер с официально-начальственно-вежливой сухостью, остановившись от него в двух шагах расстояния.
Хвалынцев назвал себя.
— Ваш вид?
Тот достал из дорожной сумки, висевшей у него через плечо, свое университетское свидетельство.
— Зачем вы приехали в Высокие Снежки? — продолжал офицер, наскоро пробежав глазами поданную ему бумагу.
— Проездом в Славнобубенск.
— Гм… проездом… так-с… А зачем же непременно в Снежки?
— Затем, что дорога на Снежки лежит.
— Гм… дорога… А разве нельзя было мимо объехать?
— Ну, об этом надо спросить, полковник, моего извозчика: он это, конечно, лучше меня знает, а мне здешние пути не знакомы.
— Вы разве не знаете, что в Снежках восстание, бунт крестьянский, и едете прямо в Снежки!
— Откуда же знать мне? Я — человек проезжий.
— То-то я и вижу, что проезжий… А зачем вы сейчас мужиков к себе собирали?
Хвалынцев объяснил ему, как было дело.
— Ваша подорожная?
— Я еду по вольному найму на обывательских.
— Гм… на обывательских… без подорожной… Так-с.
Офицер смотрел на Хвалынцева пристальным, испытующим взглядом: он, очевидно, не доверял его словам.
— Вы… извините, — начал он со вздохом, спустя некоторое время. — Я должен задержать вас… тем более, что и так вы все равно не достали бы себе лошадей… не повезут, потому — бунт.
В это время в залу вошли из того же внутреннего покоя еще четыре новые личности. Двое из вошедших были в сюртуках земской полиции, а один в щегольском пиджаке Шармеровского покроя. Что касается до четвертой личности, то достаточно было взглянуть на ее рыженькую, толстенькую фигурку, чтобы безошибочно узнать в ней немца-управляющего.
Пиджак переглянулся с Хвалынцевым, и оба как будто узнали друг друга.
— Господин Хвалынцев, если не ошибаюсь? — с изящной вежливостью прищурился немножко господин в пиджаке.
— Не ошибаетесь, — столь же вежливо поклонился студент.
— Имея удовольствие видеть вас на похоронах вашего дядюшки… мы хоть и разных уездов, но почти соседи и с дядюшкой вашим были старые знакомые… Очень приятно встретиться… здешний предводитель дворянства Корытников, — отрекомендовался он в заключение и любезно протянул руку, которая была принята студентом.
Штаб-офицер передернул характерными русыми усами и недоумело поглядел на того и другого.
— Послушайте, — таинственно взяв под руку, отвел он предводителя в сторону, на другой конец залы, — студиозуса-то, я полагаю, все-таки лучше будет позадержать немного… Он хоть и знакомый ваш, да ведь вы за него ручаться не можете… А я уж знаю вообще, каков этот народец… Мы его эдак, под благовидным предлогом… Оно как-то спокойнее.
