Последние страницы трагедии дописали своим энергичным вмешательством коллекционеры. Исполинская гагарка стала редкостью. За ее яйца и шкурки музеи и любители платили большие деньги. «Ойл-бизнес» заглох, исчерпав ресурсы. Но «эметёр-бизнес» только расцветал. За каждую шкурку бескрылой гагарки платили уже по сотне крон: куда больше, чем стоили жир и перья всех сваленных в шлюпке птиц!
Но заработать эти сто крон стало нелегко. Всюду, где когда-то без счета колотили их дубинами, о гагарках остались теперь лишь воспоминания. Еще в 1790 году в бухте города Киля убили последнего в Балтийском море пингвина. На Оркнейских островах двух последних бескрылых гагарок поймали в 1812, а в Британии и в Ирландии – в 1834 году. С той поры заработать сто крон можно было только в Исландии. Только там уцелели еще, по-видимому, пингвины. Туда-то, к маленькому островку у южного побережья Исландии – к Элди-Року, капитан Хаконарссон и направил темной ночью 2 июня 1844 года свой корабль. Отплывали поспешно и в тайне. Никто на берегу не знал, куда они плывут. Впрочем, один человек знал – Карл Сиемсен, капиталист и маклер. Он и снарядил эту недобрую экспедицию (которая век спустя еще так больно ранит чистую совесть Исландии).
А чуть раньше две уставшие птицы тяжело поднялись на скалистый берег Элди-Рока. Они плыли долго по морю бурному и спокойному. Плыли тысячи миль от теплых широт Атлантического океана. Плыли на север, на родину, чтобы отложить на маленьком островке одно единственное яйцо, – так было в обычае у бескрылых гагарок. Птицы не знали, да и никто тогда в мире не знал, что они остались единственной на земле парой способной еще продолжить угасающий род северных пингвинов.
Они нашли на берегу подходящее место и отложили это яйцо. Согревали его, единственное и последнее (!), хранящее под толстой скорлупой едва тлеющую искорку обреченной жизни.
3 июня на рассвете лодка с тремя гребцами пристала к берегу на Элди-Рок.
Гребцы вышли, озираясь по сторонам. С криком птицы потрясли воздух испуганным плеском своих крыльев. Давя сапогами гнезда, люди шли по берегу. Их хмурые лица равнодушно взирали на разбитые надежды пернатых семей.
– Я не вижу пингвинов, Джон, – сказал один.
– Говорил я вам: их тут нет. Все сгорели на Гайерфугласкере. Сам видел, как он провалился в преисподнюю {3}.
Они обошли скалу, за ней открылась широкая отмель. И тут Сигурдр Ислефссон закричал:
– Провалиться мне, как Гайерфугласкеру, вон пингвины!
