Конечно, он думал о том, чтобы сдаться. Остановить этот бег. Думал не раз, и не два, а практически каждый день. Но он боялся, боялся ужасно, и не без оснований. Слишком много он знал о венерианских законах. Суд был быстрым, а наказание – предельно жестоким. Уже будучи беглецом, он читал о тюрьмах Венус – Сити, обезличивающих человека, об операциях, которые делают патологическим преступникам, о казнях, носящих печать жутких местных ритуалов. Правда, все это применялось достаточно давно, но ведь и серьезные преступления стали редкостью. Стефан не сомневался, что его ждет все самое страшное. И теперь он беглец. Лучше жить в постоянном страхе, чем сгнить в тюрьме, или ходить с вечной улыбкой на губах. Так он думал, теперь, спустя годы, не был в этом уверен. Но Стефан уже не мог остановиться. Вечное бегство стало его жизнью, единственным, что он умеет. Разумеется, у него бы ничего не получилось, если бы не страх, постоянный, неизменный, привычный, подгоняющий и разрушающий его тело, мозг и душу страх.
Космопорт Альмеды, столицы Сатурна, был накрыт громадным, прозрачным куполом. Когда он был здесь в последний раз, его еще не было, да и сам порт выглядел гораздо скромнее. Снова толпа, в которой можно затеряться, скрыться. Рослый таможенник взял его паспорт, повертел в руках и вернул обратно.
-С вами все в порядке, сэр?
-Да, да, все хорошо, – пролепетал Стефан.
Язык отнимался, сердце замерло в тревожном предчувствии, холодный пот застилал глаза.
-Вы уверены, сэр? Вы неважно выглядите. Может, вам стоит пройти в медицинский модуль?
-Нет, спасибо, со мной все в порядке…
-Как хотите, но вид у вас нездоровый. Советую вам обратиться к врачу. В каком отеле вы остановились?
-В «Путнике», – быстро соврал беглец, чувствуя, что сейчас потеряет сознание.
-Там наверняка есть хороший доктор. Конечно, опасные вирусы исключены, но и обычный насморк не подарок. Особенно здесь, у нас, на Сатурне….
Он плохо помнил, как дошел до стоянки, как сел в такси. Только в машине немного успокоился, пришел в себя. Проклятая сатурнианская вежливость…Внезапно он понял, что так и умрет, от безобидного вопроса или проявленного к себе внимания. Сердце не выдержит.
Сейчас машина привезет его в отель, где все начнется сначала. Ночь без сна, тщетное вымаливание прощения у Бога, слезы. Он попросил водителя остановиться за два квартала до гостиницы, пошел пешком. Взгляды прохожих жгли его каленым железом, а вид постового на перекрестке вызвал лихорадочную дрожь. Стефан мельком взглянул на зеркальную витрину какого-то магазина, и замер. На него смотрел глубокий старик, седой, высохший, с впавшими глазами, красными от постоянных слез. Стефан прикоснулся кончиками пальцев к отражению. Неужели это он? Конечно он. Жизнь прошла, и никогда не вернется. Он убийца, и беглец, он и должен так выглядеть. А тот венерянин уже никак не выглядит, его давно кремировали, согласно местным обычаям. У него тоже были мать и отец, была жена, или невеста. Может быть, у него были дети. И он совсем не виноват, что у пьяного Стефана был револьвер. Беглец просил у него прощения каждый день, и сейчас снова мысленно сделал это. Ты можешь спать спокойно, венерянин. Твой убийца наказан, и наказан жестоко. Днем он мечется по незнакомым улицам чужих городов, подгоняемый тревогой и страхом, а ночью задыхается от ужаса. А еще беглец одинок, АБСОЛЮТНО одинок. У него нет друзей, нет знакомых, нет никого. За пятнадцать лет он по настоящему не поговорил ни с одним человеком. Не поцеловал ни одной женщины. Правда, лет семь назад, он настолько оттаял, что пригласил к себе в номер девушку. Стефан сидел в баре какой-то забытой богом планетки, и красивая землянка у барной стойки ему сразу понравилась. Он даже смог пригласить ее за свой столик. Они немного поговорили, немного выпили. У нее были длинные, светлые волосы, и большие глаза, смотревшие на беглеца мягко и спокойно. Она не скрывала своих намерений скрасить одинокий вечер в хорошей компании, и легко согласилась подняться к нему. Но…ничего не произошло. В номере Стефан запаниковал, ему показалось, что она из полиции, что она выследила его, и с минуты на минуту на его руках защелкнуться титановые наручники. Он еще выпил, но смелости это не прибавило. В конце концов, он просто выставил ее, растерянную, обиженную, разочарованную…Той ночью он совсем не спал, и не только от страха. Больше от осознания того, что отныне и навсегда будет один.
