Что-то случилось. Она поняла это сразу, как только увидела полицейского. Норман Фитч был крупным мужчиной с резкими чертами лица, но сейчас он выглядел так, словно его мучила боль в желудке.
– У нее кончился бензин, но не раньше чем она умерла, – пробормотал он. – Двери гаража были плотно закрыты.
Пейдж стала белой как стена.
– Что?
– Я о докторе О'Нейл. Она мертва.
Сначала эти слова прозвучали как эхо в комнате и только через некоторое время дошли до сознания Пейдж. Пейдж не любила слова «мертвый, мертвая, смерть». Она никогда их не любила и в основном по этой причине, когда окончательно влюбилась в профессию врача, решила стать педиатром. В педиатрии эти слова используются сравнительно редко.
– Мара умерла? Это невозможно!
– Мы отвезли ее в морг, – сообщил Норман. – Вам придется поехать и опознать тело.
Опознать тело?! Пейдж приложила ладонь ко рту. Нет, Мара не тело. Она такая деятельная, живая – просто фейерверк. Сама мысль о том, что тело Мары можно отвезти и упрятать в морге, никак не вязалась с образом этой женщины.
– Мара умерла?
– Коронеру придется делать вскрытие, – сказал Норман. – Но следов насилия нет.
Прошла минута, прежде чем Пейдж окончательно уяснила для себя случившееся, и еще минута, прежде чем охвативший ее ужас дал ей возможность говорить.
– Так, значит… значит, вы думаете, что она совершила самоубийство?
– Похоже, что так.
Пейдж отрицательно покачала головой.
– Она не могла. Все, что угодно, только не самоубийство. Нет, я уверена, случилось другое. – Не может быть, чтобы Мара умерла. Пейдж взглянула на дверь, словно надеясь, что виновница трагедии вот-вот ворвется в комнату и спросит, почему в ее кабинете присутствует шериф.
Но в комнату никто не ворвался. Дверь по-прежнему оставалась закрытой, а Норман продолжал настаивать на версии самоубийства.
– Техника испытанная, классическая, можно сказать. Все просто, как яблочный пирог, а также безболезненно.
– Мара не могла покончить жизнь самоубийством, – настаивала Пейдж. – Она была для этого слишком рациональной. У нее было множество пациентов и вот-вот должен был появиться ребенок.
– Она была беременна? – удивился Норман. И его удивление поразило и разозлило Пейдж, поскольку о теле доктора О'Нейл он говорил без всякого удивления. Ее голос приобрел более суровые нотки.
– Она ждала приемного ребенка. Из Индии. Слишком долго, – так сказала она мне, – но она все равно была счастлива. Мы с ней разговаривали позавчера. Она говорила, что индийские власти согласились с ее кандидатурой и что ребенок прибудет примерно через месяц. Она уже приготовила комнату и детскую одежду для ребенка. И всякие детские принадлежности, даже игрушки. Она так его ждала. И казалась очень взволнованной и счастливой.
