— Так вы хотите поговорить обо всем этом? — спросил Ник.
Как ни крути, а он был бармен, человек, по роду своих занятий привыкший сочувствовать пьяным и безутешным.
— Да в обшем-то, мы уже поговорили.
Сомнительного возраста мальчишки повставали с мест, безжалостно царапая пол стульями, и всей своей буйной компанией проследовали на выход. Опустевший столик был заставлен пустыми стаканами и завален пакетиками из-под закуски. Над переполненной пепельницей столбом поднимался дым. Ник вышел из-за стойки, смел со стола грязь, залил водой дымящуюся пепельницу и перетаскал посуду в стоящую под стойкой раковину; только-только он начал ее мыть, как в баре появилась Эми.
— Хочешь, я подменю тебя? — спросила она, мельком взглянув на Терезу.
— Да нет, не надо, я же скоро закрываю.
Ник разогнул спину и повернулся к Эми; она поманила его в дальний конец бара.
— Как там миссис Саймонс, с ней все в порядке? — Голос Эми был еле слышен за музыкой, гремевшей из автомата, мальчишки оставили после себя и этот мусор.
— Миссис Саймонс выпила уйму бурбона, но ей, слава богу, не слишком далеко идти домой.
— А если она вырубится, ты отнесешь ее на руках?
— Да отстань ты от меня с этой чушью, — раздраженно отмахнулся Ник. — Я думал, ты уже легла.
— Я за сегодня не слишком устала. И мне было слышно, как ты тут все время болтаешь.
— Послушай, я же просто бармен, которому каждый клиент норовит излить свои беды.
— Так у нее они что, тоже?
— А у кого их нет?
— Как-то так получается, что, когда я стою за стойкой, она сюда не заходит, ни разу такого не было.
— Может быть, ей легче раскрывать душу перед мужчинами.
— Ну и чего же она там тебе такого нараскрывала?
— Слушай, Эми, давай отложим этот разговор, ладно?
— Она ничего не слышит.
— А зачем ей слышать? Ты ведешь себя так, что любой дурак поймет.
— Я бы и не хотела, да вот приходится.
Голос Эми звучал все громче, поэтому Ник протиснулся мимо нее и вышел из-за стойки. Подойдя к автомату, он щелкнул тумблером, укрытым на задней его панели, и музыка резко смолкла.
— Если ты закрываешь, нужно сперва поменять «гиннесовский» бочонок.
— Неохота, я лучше слазаю в подвал завтра утром.
— Ты же вроде всегда говорил, что «Гиннес» лучше ставить вечером.
— Я сделаю это утром.
Эми пожала плечами и вышла в дверь, которая вела из бара в гостиницу. Ник с ужасом думал, какую сцену она ему сегодня закатит. Он знал Эми уже многие годы, но все еще не мог до конца ее понять.
Тереза Саймонс допила очередную дозу; теперь она сидела на табуретке прямо, как по отвесу, чуть-чуть касаясь стойки ладонями.
