Часть II. Дабы немного Hеаполя и географии. Речь идет о последнем вымирающем разуме Трех и окружающих их "Гомосапеунсов".
Все началось снова в полночь и длилось, пока электронный будильник не перестал пиликать время, а продолжилось с полудня - пол дня следующего дня, когда я, перевернувшись на живот, на секунду подумал: не пора ли бы запуститься в пустоты розового сна, при этом упершись перьями варакушки в подстилку, пришлось снять их с головы и стянуть с шеи все побрякушки, которые там мыкались и вонзались в живот, грудь и меж ребер. Сквозь гармоничное шварканье желудка Боллы-Виллерса Лин Чана "Кропаленого Зуба" послышался чих Джо "Стекольные Очи", а за ним еще два. Это окончательно заставило меня открыть мои глаза защитного цвета хаки, чего никто не мог заметить, ибо, как ни странно, я был уже на ногах и ласкал руками лучи солнца у самого входа в фиг-БАМ. Будь здоров! И я не сдох, а совсем проголодался и снова проспал утро, стадо степных тушканчиков наверняка уже в такой-то день на водопое в пяти милях к северу от горы Великой Крайности. - Спасибо тебе, благочестивый Джо "Стекольные Очи", на математическом основании ты чихнул три раза и заменил столь надлежащий предмет, как будильник, разбудив меня, - возбужденно скороговоркой протарабанил Лин Чан Болла-Виллерс "Зуб Кропаленый" и, перебежав на карачках к выходу у меня между ног, он уже стоял на твердой земле, задрав голову вверх высоко; в одной руке сверкал на солнце потертый пулемет, другой он размахивал в разные стороны и одновременно орал: - Охотиться никогда не поздно! Вернусь к закату, и тебе спасибо, Ив-Ган Си Хау, за ночлег здесь, за то, что я называю главным местом Пребывания. После чего я обратился к Болле-Виллерсу коротким кивком и сказал: - Впредь сокращенно зови меня Ган Хау, что на нашем языке означало бы "Огненные Глаза", и еще, дорогой Болла, тушканчики должны следовать по естественному пути своей эволюции, помни об этом! А теперь двигай, и будь вовремя, дабы ты успел на этот раз выслушать песнь Богов и отведать вместе с духами дедушек-шаманов Каско Аммония и Теансо Хуна хорошенькой пищи des lames* с южных плантаций. Если тебе не истолковать эти слова в смысле закона молчания, то крайняя эгоистичность и лишенный милосердия дух этих слов весьма очевиден. Ступай, опасный специалист. Через некоторое время из-за занавеса фиг-БАМа появилась волосатая голова Джо: он так и щурился, будто снова хотел чихнуть. Протирая свои очки зелененькой тряпочкой, Джо "Стекольные Очи" заговорил: - А что, наш друг Болла уже давно на охоте? - Да, мой чудный друг Джо, да, он рожден для этого, разве ты не знал? воскликнул я. - Ну, Ган Хау, во-первых, где твои перья чудной варакушки, во-вторых, кульминационная точка уже достигнута и, в-третьих, скажи мне, наконец, Лин Чан Болла-Виллерс, он ведь такой, ну ты сам знаешь, ушел от своей жены, бросил пастбище, стал великим охотником, встретил нас, и ты утверждаешь, что это его конечная (конченная) деятельность, что ли участь такая? спокойно и членораздельно задавался Джо. - Он, конечно, рожден бегать по нашим степям и великим пустыням, отстреливать наших тушканчиков, зарабатывать этим себе на патроны. Он ведь пулеметчик, как ты и видишь сам. - Так он же может все бросить, повстречать новую жену, наконец, вернуться к прежней, почему, Хау, ответь? По небу сквозь солнце ползли переливающиеся облака и мне в дальнейшем пришлось признаваться так: - Знаешь, Джо, если в мире соблюдать честность по отношению к истине, следовало бы, по крайней мере, выдвинуть гипотезу, что тушканчики в нынешнем виде представляют собой просто множество теней, подобно облакам, тени которых ползают во все стороны по нашим пустыням, а наш Виллерс Болла Чан Лин, будь эти небесные видения приятны, теперь пулеметчик чистосердечный и беспристрастный искатель истины, а у нас ведь в округе на несколько миль так и кишат миллионы степных тушканчиков, так что, достопочтенный Джо, посмотри теперь на меня.
